Антон Сибиряков - В поисках любви

Ввожу несколько стандартных вариантов — от имени, до возраста. Клавиши скрипят от смеха. Система непоколебима. Она ждет только ее пальцев, ее слов, ее мыслей.

— Она умерла. И не придет к тебе больше.

Ноутбук ждет. Как прирученное животное. До самого конца.

В столе есть ящики. По левую руку от меня. Выдвигаю их один за другим. Пустые. Все. Кроме последнего.

На дне, среди пыли и кожуры от семечек, лежит компьютерный диск в прозрачной коробке.

На пластиковой крышке прыгающие буквы, выведенные фиолетовым фломастером.

МОЙ ДНЕВНИК.

Засовываю болванку в карман пальто. Ноутбук теряет важность. Превращается в мертвые платы и железки. Оставляю его на растерзание экспертам. Пускай грызут обглоданные кости.

Выхожу в коридор. Жирная громадина все так же стоит в дверном проеме, загораживая путь. Выуживаю из пачки последнюю сигарету. Крепко затягиваюсь. Кольца белесого дыма медленно плывут к потолку.

— Вы знаете, что эта квартира была притоном?

Говорю спокойно. Держу ее тройной подбородок в прицеле своих черствых глаз.

Да. Она знала. Но не была причастна. Читаю все это по ее губам, намалеванным красной помадой. Они дрожат.

— Я… — противный глоток соплей. — Я не знаю…

Курю. Задумчиво и с улыбкой. Но не отпускаю лживого монстра из цепких объятий собственного взгляда.

Она не сознается. Мне плевать. Или даже…жаль ее. Корысть убила в ней все человеческое, превратила в безликое создание, мертвое от собственной слепоты к миру. Да, мне очень жаль это странное, несчастное существо.

— Что у вас вместо сердца? — задаю тот единственный вопрос, который может хоть что-то изменить.

Но большие глаза смотрят на меня в недоумении и страхе. И я протискиваюсь в подъезд.

— Дождитесь группу, — кидаю ей через плечо, в то время как мой палец уже вызывает лифт. — Непременно дождитесь…

— Да…да…конечно…

Двери с гулом раскрываются.

— Дождитесь…

Потная ладонь в кармане держит пластмассовую коробку диска. Пускаю дым из носа и захожу в вонючую коробку лифта.

На улице темнеет. Сумерки перемешиваются с гарью предстоящей ночи. Холод тянет тиски все сильней.

Куда ушло время?

Осматриваюсь.

«Мама, что это?..»

Эхо памяти. Детский голос. Удивление и страх маленького сердца.

«Просто снег, сынок»

«Снег…»

Белый мир. Моя первая встреча зимы. Серебряный холод в ладонях.

— Просто снег…

В домах загораются окна. Сотни желтых точек вокруг, как будто где-то здесь, в центре, под моими ногами, кроется сила немыслимого притяжения. Словно вся звездная пыль, все пульсаторы и метеоры стремятся служить ей. Здесь и сейчас. Ей одной. И я…готов.

Иду. Сливаюсь с ночными огнями города. Мимо людей, мимо машин. К китайскому ресторану, что прячет свои двери в одном из многочисленных проулков города. Часы на руке учащают стук каблуков. Я почти бегу.

Она ждет меня у ярко-красных дверей, под вывеской, иероглифы которой горят попеременно и тускло. Красивая женщина, с тонкой шеей и крутыми бедрами. В черной юбке, готовой задраться на талию при первом моем желании.

— Лера… — шепчу на ходу ее имя.

В висках пульсирует кровь. На лбу выступает пот. Я слишком много курю. Тянусь за сигаретой в карман. Но нащупываю только пустую пачку. Сминаю ее в кулаке.

— Антон! — она видит меня и улыбается. Машет рукой.

Подхожу. Облизываю пересохшие губы.

— У тебя нет сигареты?

Она смеется.

— Нет. В жизни не курила. Забыл?

Голос, полный счастья. А я уже сутки ничего не ел.

— Пойдем поужинаем…

Беру ее под руку и тащу в ресторан…

…диван скрипит. В такт нашим плавным, медленным движениям. Я беру ее снова и снова, в темноте съемной квартиры. Ее ноги на моих плечах. Стоны и изгиб спины. Вхожу так глубоко, что ощущаю жар ее внутренностей. Ногти впиваются мне в спину. Она шепчет.

— Еще…

И я даю ей то, чего она так просит. Чужую любовь.

Она вскрикивает, напрягается, и теплая вязкость заливает мои бедра. Ногти срывают кожу со спины, кровь тонкими ручейками струится по телу и падает вниз. На белоснежные простыни, мгновенно въедаясь в их тонкую грань. Я продолжаю двигаться. Продолжаю раздавать свою, обжигающую холодом, любовь.

Диван скрипит. Как лестница. Там. В подвале.

Ее губы у моего уха.

— Любимый…

Сжимаю ее крепкие ягодицы.

— Милый…

Скрипы. Стоны. Чьи-то взгляды.

Лестница.

Кто-то невидимый рядом.

— Боже…

Вырываюсь из горячего плена.

— Антон? — она поднимается на локтях, хватая меня за руку. Ее пальцы испачканы кровью. Скользят.