Майкл Коннелли - В погоне за удачей

Но другой, не менее настойчивый голос — из прошлого — подталкивал его совсем в другую сторону.

— Свет, — по привычке произнес Пирс.

И офис погрузился во тьму. Пирс не сразу направился к выходу. Он любил темноту. Именно в такие моменты его посещали самые лучшие мысли.

На лестнице темно, и мальчику страшно. Бросив взгляд на улицу, он увидел стоявший автомобиль. Сидевший за рулем отчим, заметив его нерешительность, высунул руку из окна и помахал, приглашая сесть в машину. Но мальчик, пристально всматриваясь в темноту по направлению света от своего фонаря, начал медленно продвигаться вперед.

Луч фонаря он направил вниз, на лестничные ступеньки, чтобы не спугнуть никого своим приближением и не осветить случайно комнату наверху. Но на середине лестницы одна ступенька под ногами предательски заскрипела. Он замер от страха, слушая, как громко бьется сердце в его груди. Он подумал об Изабелл и о страхе, который та должна была испытывать — каждый день и каждую ночь. Но отогнал эти мысли и продолжил осторожный подъем.

За три ступеньки до верхней площадки он выключил фонарь, чтобы глаза привыкли к темноте. На несколько секунд ему показалось, что из-под двери выбивается полоска тусклого света.

Колеблющиеся языки зажженной свечи плясали по стенам и потолку. Прижавшись к боковой стене, он почти прыжком преодолел последние ступеньки.

Комната была просторная, но плотно забитая мебелью и разным хламом. Напротив длинной стены стояли две импровизированные кровати, на которых валялись груды тряпья, напоминавшие очертаниями спящих людей. В дальнем конце комнаты горела свеча, и на ее пламени какая-то девочка — по виду всего на несколько лет старше его и выглядевшая явно неумытой — подогревала металлический колпачок от бутылки с какой-то жидкостью. В неверном свете он пытался разглядеть ее лицо, но понял, что это не Изабелл.

Продвинувшись к центру комнаты, он оказался между спальными мешками и кипами газет. Он внимательно осматривал комнату, пытаясь отыскать знакомое лицо. Было довольно темно, но он обязательно узнал бы ее, если бы только увидел.

Он дошел уже до самого конца, приблизившись к девочке с крышкой от бутылки, но Изабелл нигде не было.

— Кого ты здесь ищешь? — спросила девочка.

Она засасывала шприцем из ложки противную черно-коричневую жидкость, пропуская ее через сигаретный фильтр. В тусклом свете мальчик успел заметить зарубцевавшийся шрам у нее на шее.

— Одного человека, — ответил он.

Удивленная его голосом, она отвлеклась от своего занятия и взглянула на него. Перед ней стоял мальчик с засаленными волосами, в камуфляжном комбинезоне, который ему был явно велик.

— Ты еще очень молод, — проговорила она. — И тебе лучше убраться отсюда, пока хозяин не вернулся.

Мальчик понял, что она имела в виду. В притонах Голливуда у каждого был свой бизнес. Хозяин. Он потребует заплатить деньгами, наркотой или плотью.

— Если он найдет тебя, то надерет твою розовую попку, а потом вышвырнет вон...

Неожиданно осекшись, она задула свечу и оставила его в кромешной тьме. Он повернулся и стал пробираться назад к двери пытаясь добраться до лестницы. Но вдруг его парализовал ужас, словно безжалостная рука, смявшая хрупкий цветок. На лестничной площадке он заметил мужской силуэт. Рослый и крепкий мужчина с длинными, всклокоченными волосами. Хозяин. Непроизвольно отступив, мальчик споткнулся о чью-то ногу и упал. Фонарь выпал из рук, стукнулся об пол и укатился в темноту.

Стоявший в дверях мужчина повернулся, направляясь в его сторону.

— Хэнки, мой мальчик! — заорал он. — Иди же сюда, Хэнк!

Пирс проснулся на заре, и только лучи восходящего солнца освободили его от кошмарного сна, в котором он пытался убежать от мужчины, чьего лица не мог рассмотреть. В квартире еще не было штор, поэтому свет, свободно льющийся сквозь окно, коснулся лица Пирса и разбудил его. Он выполз из спального мешка, взглянул на фото Лилли, которое оставил на полу, и поплелся в душ. Закончив водные процедуры, он вытерся двумя хлопчатобумажными футболками, которые нашел в одной из картонных коробок с вещами, — забыл купить полотенца.

Потом Пирс отправился на Мэйн-стрит выпить кофе, съесть цитрусовый десерт со взбитыми сливками и полистать субботнюю газету. Он читал, медленно прихлебывая кофе, и ощущал себя виноватым, поскольку большинство субботних рассветов встречал в стенах лаборатории.