Майкл Коннелли - Черное эхо

Босх допил пиво и опять ушел с балкона в дом. На этот раз она последовала за ним на кухню, где он взял новую бутылку. Уиш поставила свою, наполовину недопитую, на стойку.

— Вот такая у меня история. Таков был Медоуз. После этого его отправили в Сайгон, в краткий отпуск, — немного отдохнуть и сменить обстановку, но он вернулся обратно. Не смог без туннелей. Правда, после того случая он уже никогда не был прежним. Он рассказывал мне, что просто заблудился. Спутал направление и шел и шел, убивая всех, кто попадался на пути. История гласит, что на шее у него было навешано тридцать три уха. И кто-то раз спросил меня, почему Медоуз позволил одному вьетконговцу сохранить одно ухо. А я ответил, что он позволил каждому сохранить по уху.

Она покачала головой, точно не веря. А он кивнул, подтверждая.

— Я казнюсь, что не нашел его тогда. Я его подвел.

Оба некоторое время стояли молча, глядя в кухонный пол. Босх вылил остатки своего пива в раковину.

— Один вопрос о списке судимостей Медоуза — и больше ни слова о деле, — сказал он. — Его схватили при попытке к бегству из Ломпока. После чего отправили в «Терминал-айленд». Вам что-нибудь известно об этом?

— Да. Это тоже было связано с подкопом. Примерным поведением он снискал доверие тюремного начальства и поэтому был назначен на работу в прачечную. Газовые сушилки имели подземные вентиляционные воздуховоды, выводящие из здания. Он делал подкоп под одним из них. Работал не более часа в день. Говорили, что он, очевидно, провел за этим занятием не меньше полугода, прежде чем план был раскрыт. Это случилось, когда дождевальные установки, которые там применялись на площадке для отдыха, размягчили грунт и образовалась каверна.

Босх кивнул. Он понял, что это тоже был туннель.

— Два других его подельника, участвовавшие в заговоре — торговец наркотиками и банковский грабитель, — все еще отбывают заключение. Они не связаны с нынешним делом.

Он снова кивнул.

— Пожалуй, я уже пойду, — сказала она. — Завтра у нас много работы.

— Да. У меня еще много других вопросов.

— Я постараюсь ответить на них, если смогу.

Двинувшись к выходу, Элинор прошла мимо него почти вплотную, в маленьком пространстве между холодильником и кухонной стойкой, и вышла в прихожую. Она прошла так близко, что он почувствовал запах ее волос. Запах яблок, подумалось Босху. Он заметил, что она смотрит на эстамп, висящий на стене прихожей, напротив зеркала. Картина состояла из трех отдельных прямоугольных фрагментов и представляла собой репродукцию триптиха пятнадцатого века под названием «Сад наслаждений».

— Иероним Босх, — проговорила она, всматриваясь в напоминающий кошмарные видения пейзаж картины. — Когда я увидела, что именно таково ваше полное имя, я спросила себя...

— Никакой связи, — сказал он. — Моя мать... просто ей нравились его картины. Думаю, из-за фамилии. Однажды она прислала мне эту репродукцию. Приписала в записке, что она напоминает ей Лос-Анджелес. Все эти сумасшедшие люди... Мои приемные родители... им эта картина не нравилась, но я хранил ее много лет. Висит здесь с тех пор, как я купил этот дом.

— Но вам больше нравится, когда вас зовут Гарри?

— Да, мне нравится Гарри.

— Спокойной ночи, Гарри. Спасибо за пиво.

— Спокойной ночи, Элинор... Спасибо за компанию.

К десяти часам утра они уже были на шоссе Вентура, которое, пересекая долину Сан-Фернандо, выводит из города. Сегодня за рулем был Босх. Они ехали в сторону, противоположную основному потоку движения, держа путь на северо-запад, к округу Вентура, и оставляя позади пелену смога, который заполнял Долину, словно налитые в лохань грязные сливки.

Их путь лежал в колонию «Чарли компани». Год назад ФБР произвело лишь поверхностную проверку обстоятельств пребывания Медоуза в этом реабилитационно-исправительном учреждении в рамках программы социальной поддержки ветеранов. Уиш сказала, что, по ее мнению, необходимость в такой проверке была минимальной, поскольку Медоуз вышел оттуда почти за год до ограбления банковского хранилища. Она сказала, что ФБР тогда затребовало копию досье Медоуза, но не проверила имен других осужденных, которые находились там с ним одновременно. Босх считал, что это было ошибкой. Он сказал, что, судя по перечню мест работы Медоуза, ограбление банка стало результатом давно вынашиваемого плана. И этот план мог родиться и созреть именно в «Чарли компани».