Михей Натан - Боги Абердина

— Помогаю с переводами студентов на весенний семестр. Устраиваем эти глупые тематические беседы… Мы все тут занимаемся дурацкими делами. Я здесь одна, я и студенты-иностранцы. На ужин почти каждый день макароны. Эй, — она щелкнула жвачкой. Видимо надула пузырь, и он лопнул.

— Я видела твоего друга, как там его зовут? Большого рыжего…

— Хауи?

— Да. Он был в стельку пьян. Я видела его в «Погребке», примерно три недели назад.

Хауи часто сидел в «Погребке», и в результате его знало большинство студентов Абердина. Как выразился Арт, Хауи был одним из студентов, входящих в землячество, которые приходят на вечеринки еще долго после окончания университета.

— Он подрался с одним из вышибал, — сообщила Николь. — Приезжала полиция — в общем, по полной программе. Твой друг орал всякую чушь, — что он вернется и купит бар, и будет всех постоянно поить бесплатно. Тебе стоило это увидеть — он впал в истерику. Полицейским пришлось его тащить силой. На самом деле мы все лопались от смеха. Хауи сказал, что ему никто не может причинить зла, что он бессмертен. И всю эту чушь он орал в стельку пьяным, практически лишаясь чувств. О, Боже, это было так смешно! — Она захихикала.

«Это не мог быть Хауи», — подумал я, а затем решил, что вполне возможно он не сразу поехал в Новый Орлеан, а завернул в «Погребок», чтобы выпить на дорожку.

— Так когда ты возвращаешься? Правда, я тебя теперь в любом случае не вижу. После той недели, когда мы встречались каждый вечер…

Она замолчала. Мы оба подумали об одном и том же, я понял это. Секс у нее на ковре, мы оба под кайфом. Это казалось таким далеким…

— Ну, я загляну, когда вернусь, — ответил я и опустил глаза, словно Николь стояла передо мной.

— Не парься на эту тему, — сказала девушка, внезапно став легкомысленной — доброй старой Николь.

Мы попрощались, я повесил трубку и отправился в туалет. Я думал о Хауи, взбесившемся быке, запахе алкоголя у него изо рта, о том, как рыжие пряди падают ему на лоб. Из-за чего он ввязался в драку? Оскорбление? На него не так посмотрели? Он сидел в тюрьме? Ударил кого-то? Что подумает доктор Кейд?

Я заплатил за кофе и ушел. На холодном ветру пришлось поднять воротник. Я направился назад в гостиницу — разбираться с навязчивыми идеями.

В номере я оказался примерно в десять утра. Арт все еще сидел за письменным столом с очками на кончике носа. Глаза у него покраснели, веки казались тяжелыми. Теперь он переоделся в халат и белые тапочки, на которых по верху было вышито «Гостиница „Мустових“».

— Как замок? — спросил он усталым голосом.

— Я туда не пошел, — ответил я и заметил градусник, который лежал на прикроватной тумбочке. — Ты заболел?

— Нет… Устал, и все. Вероятно, на меня действует разница во времени. — Артур слабо улыбнулся. Выглядел он плохо. — Я продвинулся вперед, — сообщил он и кивнул на книгу на письменном столе. — Но не так, как надеялся. Медленно идет.

Арт встал и, шаркая ногами, отправился к бару, открыл банку пива.

— Книга Малезеля — поразительная. Я никогда не читал ничего подобного. — Он сделал несколько глотков и опустился на стул. Тапочка болталась у него на ноге. Арт посмотрел на меня, но явно не видел меня четко. — Кстати, ты до замка добрался?

— Я уже отвечал на этот вопрос. Нет, — сказал я и подошел поближе. У него оказались стеклянные глаза. — Ты уверен, что нормально себя чувствуешь?

— Со мной все в порядке. Сейчас не могу остановиться. Только маленький перерыв, чтобы собраться с силами.

Арт сделал глубокий вдох, и у него опустились плечи.

— Я звонил Николь, — сообщил я. — Помнишь ее? Девушка из моего общежития.

Он изобразил интерес, хотя на самом деле ему было все равно.

— Она сказала, что Хауи ввязался в драку в «Погребке», — сообщил я.

Артур снова сфокусировался на мне.

— Правда?

Я кивнул:

— В дело вмешалась полиция…

Арт покачал головой.

— Николь сказала, что Хауи что-то кричал о своем бессмертии.

Мой приятель прикончил остатки пива.

— Так… — только и произнес он.

Затем Арт встал со стула и направился назад за письменный стол. Что-то выпало у него из кармана — маленький пластиковый пакетик. Я поднял его с голубого ковра.

— Что это?

Артур обернулся.

— Листья белладонны, — ответил он. У него раскраснелось лицо, и я заметил, что зрачки расширились. — Они помогают мне видеть разные вещи, — медленно произнес Арт. — Григорий Нисский использовал ее, даже невзирая на высокий риск отравления. Он считал, что результат пропорционален риску. Послушай, — Артур поднял руку. — Ты слышишь?..