Михей Натан - Боги Абердина

«Дхарана. Идеальное имя для ребенка», — подумал я.

— Пойдем со мной, — позвал Питер, сжимая мое плечо.

Ребекка исчезла, а соло на трубе продолжалось. Я ударился голенью о кофейный столик, но ничего не почувствовал. Дхарана уже работала, это слово звучало как заклинание, отгоняя боль прочь. Потом увидел себя, следующего за Питером к двери с облупившейся белой краской. Гостиная закрывалась у меня за спиной, стены расширялись, словно оболочка, наполняемая водой. Трещины в стене стали кровеносными сосудами, они пульсировали и натягивались. Хотелось сказать йогу, чтобы поторопился, что мы должны выйти за дверь, пока стены не взорвались, но мы уже сбежали. Я вдохнул благословенную тишину тускло освещенной комнаты, в которой мы теперь находились. У меня за спиной натянутая кожа стены треснула с громким хлопком, звук трубы превратился в поток, выплескивающийся с тысячей пузырьков. Они со звоном ударялись друг о друга, словно пустые металлические шарики.

Я потер лицо руками и сделал глубокий вдох. Питер сидел на кровати, сложив руки на коленях. Лицо его ничего не выражало. Мы находились в маленькой комнатке, в которой стояли только кровать и комод. С потолка лился тусклый свет. Судя по запаху, комнатой не пользовались, она служила гостевой спальней. На комоде располагалась ваза с мумифицированными цветами, над кроватью криво висела гравюра с изображением какой-то оживленной городской улицы — все было схвачено в движении, и расплывалось.

Я слышал голоса, доносившиеся из-за двери. Питер похлопал по кровати рядом с собой.

— Иди сюда, — мягко сказал он. — Подыши вместе со мной.

Я шагнул назад и прижался спиной к двери.

— Я должен идти, — ответил я.

Электрическая лампочка мигнула, и я развел руки в стороны, чтобы удержать равновесие. Питер встал и направился ко мне, вытянув руку. Длинные пальцы покачивались, словно антенны. Мгновение я не мог сосредоточиться и вспомнить, в какую сторону смотрел и где стоял, поэтому решил, что лучше присесть.

— Дхарана, — согласился я. Ребекка что-то говорила про йогу и равновесие. Она стояла на одной ноге…

«На одной ноге, — подумал я. — Поразительно».

Надо мной горел свет, словно далекая звезда, взорвавшаяся много лет назад. Ее энергия все еще эхом разносилась во вселенной, но сама она превратилась в мельчайшие частички космического мусора, облачка газа и первичную клейкую массу, меняющую форму и продолжающуюся кружиться на одном месте. Если кружащееся облако газа все еще можно увидеть на расстоянии ста миллионов миль через много лет после взрыва звезды, то сколько голосов мертвых людей отлетают от нашей ионосферы, словно радиоволны? Сила передачи снизилась, но все равно удается их принять. Вероятно, это объясняет, почему существуют экстрасенсы, а их связь с умершими всегда такая обыденная и тривиальная. Редко когда говорится о том, какова жизнь после смерти, существует ли божественное возмездие. Вместо этого медиумы комментируют чьи-то новые ботинки или погоду во Флориде. Может, экстрасенсы — это просто радиовышки, думал я, настроенные на более низкую частоту. Они принимают старые мысли и прошлые разговоры за текущую связь с потусторонним миром. Существует ли голос моей матери среди сигналов, сразу же за каналом, по которому Джон Фитцджеральд Кеннеди выступает с речью перед жителями Западной Германии?..

— Твои ботинки. Хочешь, я их сниму?

Питер улыбался мне. Мне пришлось моргнуть и посмотреть вниз. На мгновение пришла мысль, что я провалился сквозь пол и попал в капкан между половицами. Сперва я сидел, прислонившись к двери, а теперь лежал на кровати. Штаны оказались расстегнуты — и пуговица, и молния. Их спустили на бедра, штанины застряли на выпирающей тазобедренной кости.

— Почему всегда о ботинках? — спросил я и захихикал. — Расскажи мне про загробную жизнь. Там есть деревья?

Я хотел натянуть штаны, но не мог прекратить хихикать. Мой внутренний голос был приглушен. Судя по его тону, он хотел сказать мне что-то важное, но нельзя было сосредоточиться. Я знал, что Питер пытается меня раздеть, но мне было гораздо легче просто лежать.

В дверь постучали. Питер подпрыгнул, резко повернул голову к двери, затем назад ко мне, и прижал длинный палец к тонким губам.

Случившееся после этого станет одним из определяющих моментов моей жизни. Это единственный случай, когда супергерой свалился с неба и бросился в бой, словно безжалостная неумолимая сила, отбрасывая злобные ничтожества в стороны лишь одним взмахом руки. Я пребывал в почти коматозном состоянии от сильнодействующей смеси марихуаны и фенциклидина (как выяснилось в дальнейшем). Препарат тоже повлиял на мое воображение. Цвета казались более яркими, звуки усилились, и все происходящее напоминало комикс, который разыгрывался рядом с испуганным лицом Питера, показанным крупным планом. Потом камера словно переключилась на мою грудь и спустилась на брюки, которые оказались спущены с талии на бедра. Затем произошло быстрое переключение на нашего супергероя, Артура Фитча, который резко распахнул дверь. Его высокая фигура заполнила дверной проем, плечи касались косяка. На лице было написано отвращение, рот напоминал глубокий разрез, глаза — диагональные черты, проведенные ручкой, квадратную челюсть кто-то словно обвел мелками. Он выглядел несколько туманно, но сурово.