Тесс Герритсен - Гиблое место

— Что тут, черт побери, происходит? — спросила Джейн.

Маура обернулась к ней, и от этого резкого движения комната словно закружилась у нее перед глазами.

— Есть опасность химического заражения.

— Но газоанализатор показывал, что ничего нет.

— Не было тех веществ, которые он отслеживал. Грубер отравился чем-то совсем другим.

— Но ты знаешь, что это? Ты знаешь, отчего погибли все эти люди?

Маура кивнула.

— Я точно знаю, почему они умерли.

— Фосфорорганические соединения, или, по-другому, органофосфаты — одни из самых ядовитых пестицидов, применяемых в сельском хозяйстве, — объясняла Маура. — Они могут попасть в организм человека разными путями, в том числе через кожу и при вдыхании. Вероятно, таким образом подвергся их воздействию доктор Грубер в прозекторской. Когда он снял респиратор и вдохнул пары этого вещества. К счастью, ему правильно и своевременно оказали медицинскую помощь, и он уже идет на поправку. — Доктор Айлз посмотрела на врачей и представителей закона, собравшихся за столом в больничном зале для совещаний.

Не было необходимости упоминать о том, что это она поставила правильный диагноз и тем самым спасла Груберу жизнь, — все и так это знали. Хоть Маура и посторонний человек, было заметно, что относятся к ней с уважением.

— Одно это может убить? — подал голос детектив Пастернак. — Вскрытие отравленного трупа?

— В принципе да, если вы получили смертельную дозу. Фосфорорганические соединения тормозят действие фермента холинэстеразы, который расщепляет нейромедиатор ацетилхолин. В результате нерасщепленный ацетилхолин накапливается в организме до опасного уровня. Из-за этого парасимпатическая нервная система перевозбуждается и посылает мощные неуправляемые нервные импульсы. Это синаптическая «буря». У больного наблюдается усиленное пото- и слюноотделение, недержание мочи и кала. Зрачки сужаются до точечного размера, а легкие наполняются жидкостью. В конце концов начинаются конвульсии, и больной теряет сознание.

— Одного только не понимаю, — сказал шериф Фейи. — Доктору Груберу стало плохо уже через полчаса после начала вскрытия. А ребята из бригады коронера выкопали больше сорока таких трупов, потом еще складывали их в мешки и отвозили в ангар аэропорта. Что-то никто из них не оказался потом на больничной койке.

— Я должен кое в чем признаться, — заговорил доктор Дрейпер, окружной коронер. — Мне сообщили об этом еще вчера, но я не придал значения, и только сейчас понял, что это важно. Четверо из нашей бригады слегли с желудочным гриппом. Или по крайней мере они предположили, что это грипп.

— Но ведь никто из них не упал замертво, — заметил Фейи.

— Вероятно, потому, что они имели дело с замерзшими телами. К тому же они были в защитных костюмах, да еще в плотной зимней одежде. То тело в прозекторской разморозили раньше других.

Все поглядели на Мауру, и она кивнула.

— При более высоких температурах токсические составляющие быстрее переходят в аэрозольное состояние. Как только тело разморозили, оно начало источать газы. Доктор Грубер, вероятно, еще ускорил этот процесс, когда вскрыл грудную клетку, обнажив внутренние органы и выпустив биологические жидкости. Это не первый случай, когда врач заболевает в результате контакта с токсинами больного.

— Погоди, что-то такое я слышала, — прервала ее Джейн. — Такой случай, по-моему, был в Калифорнии?

— Думаю, ты имеешь с виду дело Глории Рамирес, это середина девяностых, — догадалась Маура. — Оно бурно обсуждалось на конференциях патологов.

— Что там произошло? — поинтересовался Пастернак.

— Глория Рамирес, раковая больная, поступила в отделение интенсивной терапии с жалобами на боль в желудке. У нее произошла остановка сердца. И когда медики работали с ней, им стало плохо, некоторые даже потеряли сознание.

— И все из-за этого самого пестицида?

— Была такая версия, — ответила Маура. — Когда потом проводили вскрытие, патологи надели защитные комбинезоны. Что это за яд, так и не выяснили. Но есть одна интересная деталь: медиков, которые потеряли сознание, когда занимались с больной, потом удалось вернуть к жизни внутривенными инъекциями атропина.

— Точно так же спасли Грубера.

— Именно.

— Почему вы так уверены, — осведомился Пастернак, — что и в нашем случае мы имеем дело именно с органофосфатами?

— Это еще должны подтвердить результаты химико-токсикологического анализа. Но клиническая картина — классическая. Грубер среагировал на атропин. И немедленный анализ крови показал резкое уменьшение активности холинэстеразы. Опять же, такое бывает при отравлении органофосфатами.