Тесс Герритсен - Смерть под ножом хирурга

— В родильном отделении.

— Знаете ее зарплату?

— Я должна просмотреть ее ведомости.

— Как насчет других иждивенцев? Они были?

— Нет.

— Она не была замужем?

Мэри вздохнула.

— Она была идеальной дочерью. Красивая, Умная. Но что касается мужчин в ее жизни… Ей с ними не везло, она совершала ошибки.

Дэвид нахмурился:

— Какие ошибки?

Мэри пожала плечами:

— О, как бывает в наши дни. Когда женщина достигает определенного возраста, она рада вниманию любого мужчины, даже недостойного ее. — Она опустила глаза и замолчала.

Дэвид почувствовал, что они ступили на скользкую почву. В конце концов, его не интересовала сейчас личная жизнь Эллен. Это не имело отношения к делу.

— Давайте взглянем на историю болезни. — Он открыл медицинскую карту. — Ей было сорок один, она сохранила отличное здоровье. У нее были когда-нибудь проблемы с сердцем?

— Никогда.

— Не жаловалась иногда на боль в груди, одышку?

— Элли плавала на длинные дистанции, мистер Рэнсом. Она могла плыть много часов и не уставала. Я никогда не поверю в эту историю с сердечным приступом.

— Но ЭКГ ставит точный диагноз. Если бы мы получили разрешение на вскрытие, мы могли бы подтвердить или опровергнуть его. Но кажется, уже слишком поздно.

Мэри взглянула на мужа:

— Это все Патрик. Он просто не мог даже представить…

— Разве они недостаточно ее резали? — Он снова всхлипнул.

Наступило долгое молчание. Потом Мэри тихо сказала:

— Мы развеем ее останки над морем. Она так любила море. С самых малых лет…

Прощание было печальным. Несколько слов соболезнования, рукопожатия, и О'Брайены покинули офис. Но в дверях Мэри остановилась.

— Я хочу, чтобы вы знали — дело не в деньгах. Мне не нужно ни цента. Но они разрушили нашу жизнь, и Бог не забудет этого. Я хочу, чтобы они получили свое.

— Я позабочусь об этом, — пообещал ей Дэвид.

После их ухода он подошел к окну. Сделал вдох и медленный выдох, чтобы успокоиться. Но тяжесть осталась лежать на сердце, он не мог забыть их печаль и гнев.

Шесть дней назад доктор сделал роковую ошибку. И теперь Эллен О'Брайен больше нет.

Она была всего на три года старше меня.

Он сел за стол и открыл папку с делом Эллен. Пробежав вновь глазами медицинский отчет, вернулся к биографии двух врачей.

Доктор Гай Сантини имел впечатляющий послужной список. Сорок восемь лет. Хирург, выпускник Гарварда, он был на пике карьеры. Список публикаций занимал пять страниц. Большинство научных трудов посвящены болезням печени. Один раз привлекался к суду, но дело выиграл. Но не Сантини был его основной целью. Его цель — анестезиолог.

Доктор Кэтрин Чесни, ее карьера тоже производила впечатление. Бакалавр университета в Беркли, доктор медицины, работала анестезиологом в бригаде реанимации при университете в Сан-Франциско. Всего тридцать лет, но уже внушительный список научных работ. Она поступила в клинику примерно год назад. Фотографии в досье не было, но Дэвид сразу представил стереотип женщины-анестезиолога — старомодная прическа, бесформенная фигура и лошадиное лицо, но при этом высокоинтеллектуальное.

Дэвид откинулся на спинку кресла и нахмурился. Безупречное досье никак не вязалось с некомпетентностью врача. Как она могла допустить столь банальную ошибку?

Он закрыл папку. Какими бы ни были ее оправдания, Кэтрин Чесни приговорила пациентку к смерти под ножом хирурга. И теперь должна ответить за свое преступление.

И он постарается, чтобы возмездие ее настигло.

Джордж Беттенкурт презирал докторов. Это персональное мнение главного администратора делало его работу в клинике затруднительной, потому что приходилось работать постоянно в тесном контакте с персоналом. У него был диплом магистра экономики и магистра медицинского менеджмента. За десять лет работы в клинике он достиг небывалых вершин, чего не могла сделать старая администрация, он превратил клинику из сонного царства в весьма прибыльный бизнес. Но наградой от этих глупых маленьких божков в белых халатах была лишь критика в его адрес. Они отворачивали носы от самой идеи, что их святая работа по спасению людей может быть продиктована его бизнес-планами. Но голая правда была в том, что спасение жизни было таким же бизнесом, как продажа линолеума. Беттенкурт знал это. Доктора — нет. Эти идиоты вызывали у него головную боль.

И вот сейчас эти двое, сидевшие напротив, породили такую мигрень, какой он не испытывал долгие годы.