Кристофер Дикки: Охота на «крота»

Неожиданная нотка грусти в голосе Ориенте придала мне уверенности.

— Я тебя прикончу, — пообещал я. — Мы оба знаем это.

— Мы на месте, — сказал Ориенте. Машина остановилась перед каменными колоннами у входа в сложенную из кирпича церковь. — Здесь ответы на вопросы, которые ты никогда не задавал себе. В этом месте ты поймешь, что знаю я… и сравнишь с тем, что знаешь ты сам.

Мы поднялись по ступеням и подошли к стеклянной двери с вывеской: «Капелла Святого Павла временно закрыта на реставрацию». Ориенте постучал в дверь.

— Ты же мусульманин, — произнес я. — Зачем мы пришли в церковь?

— Бог един, — ответил Ориенте.

К двери подошел молодой негр с серыми от штукатурки волосами и маской маляра. Увидев Ориенте, он открыл дверь и сказал несколько слов по-испански, жестом приглашая нас войти. Маляры и штукатуры ремонтировали церковь от пола до потолка.

— Здесь все нужно обновить, — объяснил Ориенте. — Я пожертвовал на это крупную сумму. — Он обвел глазами рабочих и фронт работ. — Это историческое место, — продолжил он. — Здесь молился Джордж Вашингтон. — Он улыбнулся. — Здесь отец-основатель встречался с Создателем. — Ориенте впился в меня своими волчьими глазами. — Но оставим экскурсы до лучших времен. Напротив окна здесь есть алтарь. Я хочу, чтобы ты взглянул на него. Сейчас мы попросим рабочих убрать с него брезент. — Ориенте крикнул что-то по-испански рабочим на лесах. Они крикнули ему что-то в ответ, и двое из них стали спускаться вниз. — Это займет всего минуту, — заверил он меня. — Давай сядем в первом ряду.

Несмотря на жару, меня обдала холодная дрожь суеверного страха.

— Помнишь, — спросил Ориенте, — где ты был, когда упали башни?

Я вспомнил свой дом в Уэстфилде, кухню и Мириам, пьющую молоко из пакета. Но ничего не сказал.

— Конечно, помнишь. Все это помнят. Помнят, как утром смотрели телевизор, попивая кофе, или как бросились к телевизору в кабинете шефа, или как лихорадочно жали на кнопки магнитол в машинах, переходя с одной радиостанции на другую, чтобы убедиться, что не ослышались. Все это помнят. И будут помнить всегда.

— А где был ты?

— Сидел здесь. — Он оглянулся на рабочих, они ставили лестницы по бокам алтаря. Добравшись почти до потолка, они отцепили верхнюю часть брезентового покрытия, потом спустились вниз и сдернули его. Я ожидал увидеть распятие, по крайней мере крест. Но изображение на алтаре отличалось от тех, что я обычно видел в церквях. Это было вырезанное из дерева белое грозовое облако, а из него вырывались золотые молнии, имитировавшие не то лучи света, не то огонь. В центре облака — в центре взрыва — было выгравировано одно-единственное слово на неизвестном мне языке. Под облаком, принимая на себя удар молний и пламени, находились две черные каменные таблички с начертанными на них золотом десятью заповедями.

— «Огонь обрушится с небес!» Этот алтарь выглядел так со времен Джорджа Вашингтона. Он стоял здесь в ожидании, — сказал Ориенте. — Ты знаешь иудейские письмена? ЙХВХ. Яхве. Йехова. «Я есть суть всего». Имя, возникшее раньше всех имен Бога, первое имя Аллаха, повелителя мира, милостивого и милосердного. Царя в Судный день. О да. «Я — альфа и омега, начало и конец, который был, есть и будет. Я — Всемогущий». Ты чувствуешь? Глядя на алтарь, чувствуешь ли ты, что так оно и есть? «Знайте, придет он в облаках, и все его увидят».

Я смотрел на алтарь и на солнце за окном, на живые лучи света, пронизывающие висящую в воздухе пыль.

— Я слышал первый взрыв, — сказал он. — Скамьи задрожали, но я не сдвинулся с места. Я склонил голову и ждал. Восемнадцать минут спустя прозвучал второй взрыв. Тогда я пошел во двор церкви. Пойдем. Пойдем со мной. — Мы пошли по проходу к приоткрытой стальной двери. Ориенте толкнул ее, и она распахнулась настежь.

— Я покажу тебе удивительную вещь, — сказал он. — Посмотри на алтарь, а теперь взгляни, что находится за этой дверью.

Перед нами было старое церковное кладбище с разрушенными и перевернутыми мощными корнями старых деревьев надгробиями. Кладбище окружала железная ограда, увешанная флагами и какими-то плакатами, но из-за дальности расстояния прочесть их было невозможно. За оградой, на значительном расстоянии, виднелось несколько высоких зданий.

— За этими могилами, за забором, поражая воображение своими размерами, стоял Всемирный торговый центр. — Он посмотрел на меня, желая убедиться, что я понимаю его. — А я стоял здесь, — продолжил он. — Я смотрел на пламя и на падающих вниз людей. Я слышал вой сирен и человеческие крики. Я чувствовал запах серы, исходящий от горящих зданий, и вонь авиатоплива. Меня покрыл пепел преисподней, пока я наблюдал, как падала одна из башен. Ведь тогда рухнуло не два здания, а все семь. Как семь свечей, семь церквей, семь печатей Откровения. «Знайте, придет он в облаках, и все его увидят».