Уоррен Мерфи - Битва в пустыне

С этими мыслями Барака заснул. Во сне он видел революционные события четырехлетней давности. И вдруг он проснулся: ему почудился голос короля Адраса, повторяющий то глупое предсказание, по которому арабский народ снова должен быть порабощен. Барака огляделся вокруг: никакого короля не было. Наверное, это ему послышалось, так как он находится под впечатлением разговора о наемных убийцах. Король свергнут, в стране новое правительство, которое заботится о благе простых людей. В прежнее время король забирал почти весь национальный доход себе и позволял нефтяным компаниям губить скважины, выкачивая досуха и ничего не давая народу взамен.

Барака думал обо всем этом, вспоминая, как ему удалось привлечь на свою сторону столько офицеров. Он привел их к одному важному оазису и предложил напиться. Вода отдавала стеарином.

«Слушайте, что я вам скажу: ваши сыновья и сыновья ваших детей не будут иметь хорошей воды, потому что добыча нефти разрушает ее источники. Запомните: в этом виноват король Адрас. Мы должны заставить нефтяные компании добывать нефть так, чтобы наши сыновья не остались без воды!» – говорил офицерам Барака.

Когда он стал президентом Республики, то в качестве первого шага пригласил к себе президентов нефтяных компаний и представил им первый из созданных им незыблемых законов.

«Вы не должны отнимать воду у моего народа. Вы не должны делать воду непригодной для питья».

Президенты компаний, все как один, поднялись с мест и дали клятву любой ценой сохранить воду чистой. Позднее Барака обнаружил, что эта цена вычитается из платы за каждый баррель нефти, которая приходится Лобинии.

Но дело даже не в деньгах. Пусть он не поднял экономику, не навел порядок в вооруженных силах, не решил проблемы здравоохранения и ликвидации неграмотности. Но если бы он не сделал совсем ничего, а только сохранил воду для будущих поколений, это все равно больше того, что сделано всеми его предшественниками. Он делает то, что добрый правитель обязан делать для своих подданных. Эта мысль принесла ему удовлетворение.

Полковник Барака подошел к источнику, встал на колени и опустил ладони в воду, глядя на желтый диск луны, плавающий на ее темной поверхности. Он чувствовал, как промокают брюки у него на коленях. Вода была прохладная: со дна источника бил ключ. Как может рассказать бедуин кому-то еще, что такое хорошая вода? Это невозможно. Вот это – вода. Она хорошая. Приятно встать на колени, чтобы напиться такой воды.

Он опустил лицо в маленький водоем и начал жадно глотать воду. Это его успокоило. Но… вот он остановился и ощутил ее вкус: вода отдавала стеарином. И тогда полковник Барака впервые задал себе вопрос: а почему бывший король Адрас так возлюбил Швейцарию? И может ли понравиться там ему самому?

Тела Мобли и Филбина востребовали две убитые горем одетые в траур вдовы. От них так разило духами, что допрашивающие их агенты ФБР старались не делать глубоких вздохов. Это помогало плохо, и мужчин воротило с души, но в конце концов женщины согласились выйти из помещения морга наружу и поговорить, сидя с подветренной стороны.

Собственно, они не были женами убитых. Они рассказали, что их нанял какой-то парень, которого они толком не разглядели. Он дал им денег и велел востребовать тела.

– Где вы с ним встречались? – спросил агент.

– На работе, – сказала одна из женщин, чьи волосы были желтыми, как лимонные леденцы.

На ее губах лежал толстый слой красной помады, ярким пятном выделяющейся под черной вуалью. Густые наклеенные ресницы касались вуали всякий раз, когда она моргала. Агент решил, что ей где-нибудь от тридцати до пятидесяти, плюс-минус десять лет.

– Где вы работаете? – спросил он. Его товарищ хихикнул.

– В Канзас-Сити, – ответила женщина.

– Я имел в виду, что делаете?

– Восточный массаж и интимные услуги.

– Понятно… Расскажите мне поподробнее о том, кто вас нанял. Какой он был? Высокий, низкий?..

– Как ты считаешь, Шарлотта? – спросила блондинка у своей подруги.

– Пожалуй, среднего роста. А для парня, можно сказать, и ниже среднего. Понятно?

– Не очень. Давайте конкретно: футов пятьдесят, пятьдесят пять?

– Надо подумать… Знаете, я плохо его разглядела. По-моему, меньше. Наверное, пятьдесят два.

– Как это может быть? Вы же сказали, что он среднего роста, – удивился агент.

– Не скажу точно. Он вроде как был в тени.

– Какого цвета волосы?