Уоррен Мерфи - Божество смерти

Правда, часть врачей из персонала до сих пор удивлялась, с чего неприступный до сих пор доктор Смит вдруг начал в коридорах здороваться с кем ни попадя и тут же приглашать вступить в организуемую им армию для предстоящей войны с Канадой. Многие уже подумывали отправить его в лечебницу, но он, собственно, и так уже находился в оной. Среди врачей прошел слушок, что права старая медицинская пословица: от директора психбольницы до ее пациента всего лишь один-единственный шаг.

По утверждению Смита, Канада начала совать свой нос в дела США еще во времена Американской революции. Законная граница между двумя странами должна пролегать на широте сорок четыре – сорок, однако трусливые и вероломные личности в Сенате, скрытые наймиты страны Кленового листа, изменили географические данные в угоду хозяевам.

Для восстановления же справедливости требовались всего несколько храбрых и честных мужчин, которых не могло купить или запугать проканадское лобби в правительстве.

Когда Римо, нежно обхватив шефа за талию, вел его в кабинет, тот ожесточенно требовал от Римо ответа: неужели и он готов забыть, что во время вьетнамской войны Канада служила убежищем для уклонявшихся от призыва в армию?

– Они контролируют здесь все и умудряются уйти от ответственности, а когда ты пытаешься указать кому-то на эти очевиднейшие факты, тебя называют идиотом. Вы понимаете?

– Понимаю, Смитти, – кивал Римо.

– И только очищающее действие настоящей хорошей войны может избавить нашу страну от этой язвы на ее теле!

– Точно, Смитти. Валяйте, запишите нас в армию.

Седеющие волосы Смита были растрепаны, а глаза расширились от небывалых видений, доступных, к счастью, только ему одному. В кабинете, в который они с Римо вошли, их уже ждала Анна. Инстинктивно Римо бросил взгляд на ящики стола, на консоль с компьютерами. Анна-то все-таки не была работником КЮРЕ...

В комнату, неся на плече мраморную громаду бюста мистера Эрисона, неспешным шагом вошел Чиун. Приподняв ношу, он тяжело опустил ее на пол. Пол задрожал.

Из складок серого повседневного кимоно Чиун извлек старинного вида кувшин из алебастра. Открыв его, он запустил в горло кувшина руку, вынул оттуда пригоршню коричневатого порошка и зажег его. Струйки пурпурного дыма заполнили комнату, в ней запахло чем-то острым – запах напоминал жженое апельсиновое зерно. Благовония. Чиун жег благовония перед изображением древнего и грозного бога.

– О Арес, бог войны, которого римляне звали Марсом, и известный под другими именами иным племенам! Позволь человечеству вести его собственные глупые войны и не устраивай их больше сам, прошу тебя!

Со свистящим звуком струйки пурпурного дыма исчезли в каменных ноздрях статуи, и вдруг в кабинете воцарилась долгая тишина, которую нарушил недоуменный голос Смита.

– Что... Как вы сюда попали? – спросил он Анну. – А вы, Римо? И вы, Чиун?

– Мы принесли положенную жертву богу войны, освобожденному колдовством шамана индейцев оджупа. И он вернулся к своему статусу наблюдателя, – пояснил Римо.

Доктор Смит поправил галстук и убедился, что все ящики стола заперты. Мисс Чутесова, кроме всего прочего, была все-таки агентом русской разведки.

– Я отказываюсь в это верить, – решительно заявил доктор Смит.

– Эта статуя, очевидно, обладала способностью как-то активизировать эти самые электрические волны, насчет которых мы с вами ломали головы, – подытожила Анна.

– Видите, с электрическими силами знакомы даже в Синанджу. На свой примитивный манер, разумеется.

Доктор Смит покровительственно улыбнулся.

– Электричество – движущая сила истории, – припомнила Анна лекции по марксизму-ленинизму.

– Белым кажется, что они могут думать, – обреченно покивал Чиун, взваливая на спину Римо собственность Дома Синанджу, дабы водворить ее обратно в сокровищницу.

Кстати, сюда ему пришлось доставить статую самому. Но разве он жалуется?