Уоррен Мерфи - Божество смерти

– Затем, что Чиун давно уже там.

– Он тоже ушел от нас?

– Думаю, да. Как и я. Прощайте, Смитти.

В телефонной трубке, которую держал в руке доктор Смит, сидя в своем кабинете в санатории «Фолкрофт» на проливе Лонг-Айленд, раздались частые гудки.

Значит, подали в отставку, подумал Смит. Вот о чем предупреждал его Чиун в своем послании. Хотя по его словам выходило, что он собирается оказать еще большие услуги Императору, только ему нужно немножко времени на... на переподготовку.

Но теперь, после звонка Римо, Смит начал понимать, что цветистые славословия мудрости и великодушию Императора вкупе с обещаниями вернуться ради новых подвигов были всего-навсего своеобразным способом, которым старый кореец прощался со своим шефом.

Будущее пугало не перспективой нового индейского бунта, а неизвестностью его причины. Почему вспыхнул он так неожиданно и почему оказались бессильными действенные во всех иных случаях меры?

Тревожными были и армейские рапорты. Оджупа, горстка полупьяных индейцев, в мгновение ока превратилась в невиданную доселе армию с военным опытом и боевым духом, которые вряд ли помнит кто-нибудь за последнее столетие.

За несколько суток они разработали тактику, сделавшую бы честь Ганнибалу и Наполеону. Показали такую храбрость, которой позавидовали бы любые военные.

И армейские аналитики терялись в догадках, как могли они достичь всего этого за ничтожно малый срок. Заключение к их докладу гласило: случись подобное в какой-либо точке мира, ни американская, ни любая другая армия будет не в силах этому противостоять. Доклад, как и положено, попал на стол к президенту, но тот велел министру обороны не беспокоиться. Случись еще раз такое – у него есть один козырь в рукаве, при помощи которого он справится с ситуацией, как справились и с бунтом при Литл Биг Хорн.

Президент не знал, что за прошедшие сутки он лишился этого козыря. И что вскоре по всему миру пойдут частые мгновенные вспышки кровавых бунтов. В последний раз мистера Эрисона могли видеть только мертвые.

Генерал Мохаммед Мумас – первый пожизненный демократический президент, создатель доктрины Народно-Демократической исламской справедливости, при помощи которой республика Идра собиралась обеспечить светлое будущее и крепкую веру не только собственному народу, но и научить жить в мире, справедливости и согласии все остальные народы Земли, – пребывал в беспокойстве.

Вернее, в беспокойстве он пребывал постоянно. Его маленькая североафриканская страна – тонкая корочка на поверхности огромного нефтяного месторождения – истратила за последние несколько лет около двух миллиардов долларов на борьбу с империализмом, сионизмом, капиталистическим угнетением, атеизмом и эксплуатацией человека человеком. Результатами этой грандиозной кампании явились полтора десятка убийств, полдюжины угонов авиалайнеров, четыре отравления, семьдесят пять похищений, сотни полторы умерших под пытками – и неизменная поддержка в радикальных американских газетах, в особенности когда сама Америка начинала обращать внимание на деятельность генерала.

Генерал же далеко не первый год пользовался репутацией преданного борца за свободу, поддерживая морально и материально любое новообразованное революционное объединение, создаваемое зачастую с единственной целью бросить ручную гранату в родильное отделение местной больницы, а затем заявить об очередной победе социальной справедливости. Конечно, даже среди граждан его страны попадались порой отщепенцы, не желавшие признавать диктатуру демократических свобод, всеобщую власть радости, равенства и прогресса, которую даровала им доктрина Народно-демократической исламской справедливости.

И это было понятно. Сатана, сионизм, империализм, капитализм и идеи угнетения нет-нет да и проникали в сердца доверчивых и легковерных жителей республики Идра, и генералу волей-неволей приходилось бороться со злом. Но с помощью таких современных средств, как кнуты, цепи, электрошок, а также старого доброго священного меча, исправно отсекавшего различные части тела у слишком ревностных служителей нечистого, генералу удавалось поддерживать душевное здоровье своих подданных в спокойствии и завидном порядке.

Наиболее упорствующих, разумеется, приходилось казнить. Поэтому ни одного несчастливого лица в стране генерала Мохаммеда Мумаса нельзя было увидеть.