Уоррен Мерфи - Империя террора

В старинных книгах говорится: если идешь к человеку, который скоро умрет, захвати с собой связанный узлом слоновий хвост.

Поэтому, услышав от охранника, что президент желает его видеть, вице-президент Азифар сперва подождал, пока охранник выйдет, и затем спрятал в правый задний карман своих форменных штанов большой веревочный узел.

Только потом он покинул кабинет и пошел вслед за охранником. Стук их каблуков о мраморный пол был единственным звуком, нарушавшим торжественную тишину роскошного дворца.

Помедлив у двойных дверей из резного дуба, Азифар глубоко вздохнул и наконец решился войти. Когда дверь за ним захлопнулась, он огляделся.

Президент Скамбии стоял у окна, разглядывая парк вокруг дворца. Дворец был построен из синего, похожего на сланец камня, который добывался в этом маленьком молодом государстве. Парк, в котором тут и там были разбросаны искусственные озера, клумбы и живые изгороди, тоже отражал пристрастие президента к синему цвету. Вода в бассейнах была синей, синими были цветы, и даже аккуратно подстриженные изгороди были того темного оттенка зеленого цвета, который казался переходящим в синий.

Форма гвардейцев тоже была синей, и президент удовлетворенно отметил этот факт. Это может стать государственной традицией, а традиции – неплохой фундамент для строительства, если государство ничего из себя не представляет и ничего не имеет за душой.

Цветовую гамму дворца нарушала лишь желтая форма рабочих, укладывавших канализационные трубы под мостовую рядом с углом восточного крыла дворца. Уже четыре неделя эти рабочие раздражали президента. Но ничего не поделаешь: страна должна иметь не только традиции, но и канализацию.

Президент Дашити повернулся к человеку, стоящему перед его столом. Во время беседы ему пришлось порой поворачиваться к окну, чтобы скрыть невольную улыбку при виде формы вице-президента Азифара. Она была сшита из красного габардина, и каждый ее дюйм украшала тесьма: золотая, серебряная, синяя и белая. Форма была скроена в Париже, но даже безупречный покрой не мог скрыть тучность вице-президента Азифара.

Но при первой встрече всех подавляла не столько толщина Азифара, сколько его безобразие. Ужасней, чем его форма, чудовищней, чем его невероятная величина, было лицо Азифара – иссиня-черное пятно чернильной темноты. Хорошо еще, что его шишковидную голову с широким носом и скошенным лбом частично скрывала украшенная тесьмой военная фуражка.

Как-то президент Дашити мучился три недели подряд, пытаясь определить, кого больше напоминает Азифар: толстяка из цирка или располневшего неандертальца. Тело его было как у клоуна, а лицо – как у доисторического человека; так что проблема осталась неразрешенной.

Но гораздо важней то, что Азифар был военным человеком, которого на должность вице-президента избрали генералы. Несмотря на все свое отвращение, Дашити приходилось терпеть его.

Но терпеть не значит доверять, и у президента были важные основания не доверять вице-президенту Азифару. Как можно доверять человеку, который 24 часа в сутки потеет? Даже сейчас по лицу вице-президента сбегали ручейки пота, и перламутровые капельки поблескивали на тыльных сторонах его ладоней. А ведь они здесь встретились не для решения каких-то важных вопросов, а просто чтобы обсудить, как Азифару следует провести свой отпуск.

– Непременно, – сказал президент, – посетите русское посольство. Затем, конечно, навестите американское. И дайте там понять, что у русских вы уже побывали.

– Разумеется, – проговорил Азифар. – Но зачем?

– Затем, что после этого мы получим еще больше оружия из России, и еще больше денег из Америки.

Вице-президент Азифар даже не постарался скрыть свое недовольство. Его правая рука невольно коснулась бедра, и пальцы нащупали в кармане завязанный узлом слоновий хвост.

– Вы не одобряете меня, генерал?

– Мой президент, одобрять или не одобрять вас было бы с моей стороны непростительной дерзостью, – произнес Азифар своим хриплым голосом. Его гортанное произношение свидетельствовало о том, что вице-президент учился отнюдь не в Сэндхерсте. – Просто я не могу спокойно принимать чужие подачки.

Президент Дашити вздохнул и медленно опустился в свое мягкое синее кожаное кресло. Только тогда сел и Азифар.

– Я тоже, генерал, – сказал Дашити. – Но нам не остается ничего другого.