Уоррен Мерфи: Империя террора

– Ну что ж, это был последний раз, – сказал Римо. Встав, он подошел к двери и опять посмотрел в замочную скважину. Все еще сидя за столом, на котором тихо играло радио, О'Брайен читал газету.

– Ну хорошо, – проговорил Девлин. – И как же я отсюда выберусь? Мне что, надо созвать пресс-конференцию?

– Нет, в этом нет необходимости, – сказал Римо. – У нас разработан план побега.

Римо знал, что ему надо делать. Его рука слегка дрогнула, когда он вытащил из кармана своей объемистой рясы деревянное распятие и протянул его Девлину.

– Смотрите, – сказал он, показывая левой рукой к основание креста. – Видите эту черную таблетку? Когда войдет охранник, целуйте крест и берите таблетку в зубы. Когда вернетесь в камеру, прожуйте ее и проглотите. Она вызовет у вас обморок. Наши люди находятся сейчас в тюремном госпитале, и когда вас принесут туда, они решат, что вам нужна специальная терапия, положат вас в «скорую» и отправят в частный госпиталь. По дороге в госпиталь и «скорая», и вы исчезнете.

– Как-то это все слишком просто, – проговорил Девлин. – Вряд ли это сработает.

– Слушайте, это срабатывало уже сотню раз, – сказал Римо. – Вы что, думаете, я первый раз такое устраиваю? Вы еще тысячу лет проживете. – Он встал. – Пойду позову охранника, – сказал Римо. – Мы слишком долго разговариваем.

Он подошел к деревянной двери и ударил по ней кулаком. Звук удара эхом заметался по маленькой комнатке Дверь открылась, О'Брайен стоял на пороге.

– Благодарю вас, – сказал Римо. Обернувшись к Девлину, который все еще продолжал сидеть, он протянул ему распятие и загородил О'Брайену обзор своей спиной. – Да благословит тебя Бог, сын мой, – произнес он.

Девлин не пошевелился. «Черт возьми, бери таблетку, – подумал Римо, – а не то мне придется убить тебя прямо здесь. И О'Брайена в придачу».

Он сунул распятие прямо в лицо Девлину.

– Да защитит тебя Господь, – промолвил он. «Если ты сейчас не возьмешь эту таблетку, Господь тебе действительно понадобится». Он помахал распятием перед Девлином.

Тот смотрел на него, и сомнение было написано на его изящно очерченном лице. Затем он едва заметно пожал плечами, взял распятие двумя руками, поднес его ко рту и поцеловал ноги статуи.

– Да обретешь ты вечное блаженство! – сказал Римо и подмигнул Девлину, который не знал, что для пего вечность кончится через пятнадцать минут.

– Вы найдете дорогу назад, отец? – спросил О'Брайен.

– Да, – ответил Римо.

– Тогда я отведу заключенного в камеру, – сказал О'Брайен. – До свидания, отец.

– До свидания. До свидания, мистер Девлин. – Римо повернулся к двери.

Взглянув на распятие, он с облегчением заметил, что черная таблетка исчезла. Девлин уже труп. Это хорошо.

Римо не мог бороться с искушением. Стоя на верхней ступеньке, он подождал, пока охранник, сидящий внизу, не взглянет в зеркало, чтобы проверить лестницу. Затем, подобрав свою рясу, Римо бросился в узкий лестничный пролег, бесшумно кидаясь из стороны в сторону. Охранник еще раз бросил рассеянный взгляд в зеркало, и Римо прервал ритм движения, неясным теневым пятном слившись со стеной. Охранник вновь отвернулся к своим бумагам.

Римо кашлянул. Изумленный охранник поднял голову.

– Это вы, отец? Я не видел, как вы спустились.

– Разумеется, – радостно согласился Римо. Ему потребовалось еще три минуты, чтобы миновать безупречную систему охраны тюрьмы.

К тому времени, когда Римо вновь вышел на яркий солнечный свет, он взмок от пота. Стремясь оставить между собой и тюрьмой как можно большее расстояние, Римо не обратил внимания на двух людей на другой стороне улицы, примерявших свой шаг к его и следовавших за ним неспешной походкой.

Толкнув вращающуюся дверь, Римо вошел в «Палаццо-отель» и по мраморному полу вестибюля быстро направился к лифту.

Прислонившись к небольшой конторке, коридорный наблюдал за ним. Когда Римо вызвал лифт, коридорный подошел к нему.

– Простите, отец, – сказал он развязно, – милостыни не подаем.

Римо мягко улыбнулся:

– Я пришел сюда, сын мой, для соборования.

– О… – сказал прыщавый коридорный, неожиданно потеряв всю свою самоуверенность. – Кто-то умер?

– Ты умрешь, сукин сын, если не уберешься отсюда, – произнес Римо.

Коридорный взглянул на него, на этот раз внимательней, и обнаружил, что с лица монаха исчезла мягкая улыбка. Теперь оно было суровым и жестким; один взгляд его, казалось, мог раздробить камень. Коридорный предпочел убраться подальше.