Уоррен Мерфи - Китайская головоломка

Лицо Чиуна вытянулось, морщины стали глубиной с горные ущелья. Карие глаза запылали огнем. Губы превратились в узенькие полоски, излучающие злобу.

– Что? – прошипел он. – Это правда? Ты не передумаешь?

– Если мне, папочка, предстоит потерять твою любовь из-за того, что я говорю правду, – значит, я ее потеряю. Я не хочу, чтобы между нами встала ложь, потому что ложь убьет то, что связывает нас. Я думаю, вся эта история о Синанджу – просто миф, специально придуманный для того, чтобы объяснить, откуда взялось то, что есть.

Лицо Чиуна смягчилось, он улыбнулся.

– Я тоже так думаю. Хе-хе. Но ты чуть было не солгал мне, потому что не хотел меня обидеть. Хе-хе. Но история красивая, правда?

– Прекрасная.

– Ладно, к делу. В году тысяча четыреста двадцать первом император Чу-ди взял на службу нашего Мастера, человека, чьими заботами живет деревня.

– Всего одного человека? – удивился Римо.

– Больше не требуется. Если человек достаточно искусен, то больше ничего и не нужно, чтобы защитить слабых и больных, стариков и всех тех, кто не может сам постоять за себя. И наш мастер взял с собой в Китай меч Синанджу длиной в семь футов, выкованный из лучшего металла. Его заданием было казнить архитекторов и строителей императорского дворца Тай-хэ дянь, поскольку именно они спроектировали его, сооружали и, значит, знали расположение секретных ходов.

– А зачем ему понадобился меч? – прервал Римо рассказ старика.

– Рука для боя. Для казни – меч.

Римо кивнул.

– Он идеально справился с заданием. Вечером того дня, когда строительство дворца Тай-хэ дянь было завершено, император позвал всех архитекторов и строителей в один из секретных ходов и сказал, что там они получат свое вознаграждение.

Но императора там не было, и не было вознаграждения. Только Мастер Синанджу. Вж-ж-ж – взмах мечом вправо. Вж-ж-ж – взмах мечом влево. Вж-ж-ж – вниз, и никто не видел лезвия меча и не понимал, что происходит. Вж-ж-жж!

Чиун двумя руками вращал в воздухе воображаемый меч. Меч и не мог быть никаким иным, кроме как воображаемым, потому что никто и никогда не смог бы так легко и так неистово работать настоящим мечом длиной в семь футов.

– Вж-ж-ж. И потом он оставил меч рядом с трупами, решив, что вернется за ним после того, как ему заплатят. Прежде чем заплатить, император пригласил его на ужин. Но мастер сказал: «Не могу. Мои люди голодают. Я должен вернуться и накормить их». Я говорю истинную правду, Римо.

И тогда император дал ему отравленный фрукт. И Мастер оказался бессилен.

– Разве у вас нет защиты от яда?

– Только одна. Не есть. Знать свою пищу. Это и твоя слабость, сын мой. Хотя нет никакой необходимости пытаться отравить тебя, потому что ты сам травишь себя ежедневно. Пицца, сосиски, ростбиф, картофельное пюре, цыпленок с поджаристой корочкой. Бр-р-р. Ну, так вот. Мастер проснулся в чистом поле, он не умер – так велика была его сила, но все тело у него словно онемело. Пешком, ослабевший, лишившийся своего искусства, он добрел до Синанджу. К тому времени, как он вернулся, жители деревни снова начали отправлять новорожденных домой.

Чиун опустил голову и вперил взгляд в пол.

– Для меня не выполнить задание – это все равно что отправить детей домой. Я не могу себе этого позволить, даже если моим заданием станешь ты. На сегодняшний день я – Мастер.

– Это твое дерьмо, и тебе его разгребать, а не мне, – голос Римо звучал холодно.

– Ты прав. Это мое дерьмо, и мне его разгребать.

– А что там было с архитекторами и строителями? Разве они заслужили смерть?

– Эта та цена, которую заплатит каждый, кто работает на китайцев, и каждый должен быть к этому готов.

– И деревня Синанджу тоже заплатила эту цену, – сказал Римо. Ему было как-то даже не до злости – он испытывал что-то вроде чувства опустошенности – и в этом состоянии, что бы он ни сказал, ответ причинял ему только еще большие страдания. Он всегда знал, что Чиун профессионал, и что в случае необходимости он сам, Римо, может оказаться жертвой. Но слышать об этом ему не хотелось.

– Платить приходится всегда. Ничто не дается бесплатно, – заметил Чиун. – Ты платишь свою цену сейчас. Тебя обнаружили, узнали, лишили твоего сильнейшего оружия – внезапности. У тебя нет детей, жизнь которых зависит от того, как ты исполняешь службу, нет матерей, которые будут придумывать для себя спасительную ложь, когда ты не справишься с заданием. Со своим мастерством ты можешь обеспечить себе прекрасную жизнь где угодно. Уходи, спасайся.