Андрей Уланов - Найденный мир

К несчастью для него, лейтенант Бутлеров, после отбытия на берег Колчака оставшийся на «Манджуре» старшим по званию, придерживался как раз противоположного мнения. Убеждение, что «англичанка гадит», он воспринял еще в детстве, от отца, а бой в Чемульпо возвел это убеждение в ранг навязчивой идеи. Тогда, в 1904-м, мичман Бутлеров был на однотипном с «Манджуром» «Корейце» и навсегда запомнил, как построенный на заводе британца Армстронга японский броненосный крейсер расстреливал «Варяга»… и как потом ему пришлось руководить подрывом собственного корабля. А после сообщения от Горшенина о ночной перестрелке реакция этого достойного офицера на крик сигнальщика: «Вашбродь, английский минный катер из пролива вышел, к нам прет!» – была более чем предсказуемой.

Первый фонтан от шестидюймового снаряда взметнулся в двух кабельтовых перед катером, чуть правее курса. Почти сразу же к нему добавился второй, разом убедивший Додсона, что это был вовсе не ошибочный салют британскому флагу. Продолжать выполнять распоряжение Эшли в таких условиях лейтенант счел безумием, приказа вступать в бой у него не было – равно как торпед в бугельных аппаратах. Единственным разумным действием в этой ситуации, по мнению Додсона, был драп на всех парах. Именно так он и поступил – вернее, попытался, потому что едва катер лег в разворот, как рядом с бортом взорвался третий снаряд.

Стоявший у картечницы матрос второго класса Пембрук упал, даже не вскрикнув, – крупный осколок попал ему прямо в висок. Еще двое матросов были ранены, в корпусе злосчастного катера появилась россыпь новых дыр, но больше всего вреда принес – с точки зрения оставшихся в живых, разумеется, – осколок, пробивший паровой котел. Инерции хода едва хватило на то, чтобы катер выполз из облака пара. После чего Додсон, оценив скорость погружения катера и расстояние до берега, отдал свою последнюю в роли капитана команду: «Спасаться вплавь!» Русские по ним больше не стреляли, что было расценено как неожиданный жест гуманности, хотя на самом деле лейтенант Бутлеров, предчувствуя в скором будущем сражение с броненосцем, попросту решил экономить снаряды.

Грохот орудий за спиной застал Дмитрия Мушкетова врасплох. Стоя в намокших (прыжки через прибой хороши в исполнении кого-нибудь другого) брюках на скользком от водорослей камне, геолог с трудом удерживал равновесие, балансируя двумя увесистыми баулами. На втором выстреле удача ему изменила. Нога сорвалась, до лодыжки уйдя в ледяную воду. Хуже от этого, правда, не стало, потому что в сапогах у геолога уже хлюпала половина Тихого океана. Мушкетов застыл в нелепой позе: выбраться, не опуская баулов, у него не выходило, а пристроить багаж было некуда.

– Руку давайте, вашбродь, – предложил Горшенин.

– Да что же это такое! – воскликнул молодой ученый, пытаясь выкарабкаться из своего стесненного положения, но снова оскользнувшись на третьем выстреле.

– Сейчас им Александр Михайлыч-то покажет… – мстительно проговорил Горшенин, вглядываясь поверх плеча Мушкетова в бурное, искристое море. – Ага!

– Что? – Геолог наконец нашел точку опоры, выкарабкался обратно на камни и поковылял, с трудом нашаривая надежную опору, вверх по скальной осыпи.

– Не, не доплывут, – заключил боцманмат. – Накрыло, последним выстрелом-то. Туда и дорога.

– Да что тут вообще творится?! – возопил геолог. – Сначала вы с берега сигналите, потом вдруг, как гром с ясного неба, высадка, чуть не полкоманды на берег, теперь пальба… Что происходит?

– Ну, это вы лучше, ващбродь, у капитана спросите, – отговорился Горшенин. – Тут, пока вас не было, дивы дивные творились.

Молодой человек украдкой скрипнул зубами. Неизвестность тяготила особенно, когда всем вокруг, казалось, было совершенно понятно, что происходит и как в этом случае поступать, и только один Дмитрий Мушкетов болтался поплавком в проруби, бессмысленно озираясь и мешая матросам, перетаскивавшим от шлюпок тюки и ящики.

Капитан Колчак, естественно, занял наблюдательную позицию на вершине той самой скалы, откуда Горшенин сигналил подходящему «Манджуру». К тому времени, как геолог вскарабкался к нему, малодушно оставив багаж внизу, британский катер уже практически скрылся под волнами. Виднелся только выставленный из воды нос да головы плывущих матросов.

– Александр Васильевич! – воскликнул Мушкетов, высматривая среди бурунов плавники жутких ихтиозавров, которые, по его мнению, непременно должны были сплыться со всего океана на легкую добычу. О том, что грохот пушек распугал даже вездесущих сордесов, он как-то не подумал. – Что происходит?