Уоррен Мерфи - Корабль смерти

— Как вам это удалось? Ведь на судно погрузилось столько народу, через разные входы.

— У меня есть бинокль. Меня заинтересовал багаж вашего спутника. Он, видно, кореец?

— Вы угадали.

— Очень любопытные сундуки. Такое впечатление, что они пережили много веков, много поколений...

— Вы специалист по Корее?

— Да. И по многому другому.

— Где вы преподаете?

— Нигде, мне не разрешает отец. Я никогда не училась в школе, но очень много читала. Если книга мне нравится, я запоминаю имя автора и получаю его.

— Вы хотите сказать «ее»? — переспросил Римо.

— Его, — повторила женщина. — Я заполучаю его в учителя. Но отец не советует мне афишировать свои занятия. Он говорит, что мужчины не любят интеллектуальных женщин. А вы как считаете?

Римо вопросительно поднял бровь и пожал плечами.

Внизу под ними тянулась дорога через Атлантику Малиновый солнечный диск готовился скрыться за Американский континент. Впереди опускались сумерки.

— Так как вы относитесь к интеллектуальным женщинам? — снова спросила она.

— Я не задавалась этим вопросом.

— А каким задавались?

— Не все ли вам равно?

— Значит, не все равно, если спрашиваю.

— Я думал, как достичь полного самопознания. Это вас устраивает?

— Гм... Звучит философски.

— Вовсе нет. Это так же просто, как дыхание.

— Мне кажется, вы интересный человек, — сказала Елена.

— А вы мне кажетесь легкомысленной. Кто вы такая: журналистка или посторонняя, пробравшаяся на корабль тайком?

— Ни то, ни другое. Просто человек. Это моя профессия.

— Вы говорите так, будто это ваша заслуга, а не случайное стечение обстоятельств, — заметил Римо.

В самом деле, насколько ему было известно, человек до своего появления на свет не занимается проблемой своего будущего.

— Иногда очень трудно быть просто человеком, вам не кажется? — спросила Елена.

В закатных лучах, освещающих ее свежее улыбающееся лицо, она выглядела почти красивой.

— Чтобы так не казалось, надо попытаться стать африканским муравьедом.

Вот это действительно трудно. После такой попытки вы убедитесь, что быть человеком очень легко.

И Римо пошел прочь, досадуя на то, что Елена помешала ему любоваться океаном. Она последовала за ним в застланный коврами зал, а потом — в кабину лифта, ведущего вниз, на палубу Южной Америки.

— Вы на меня обиделись? — спросила она.

— Я что-то не помню, чтобы я просил вас идти за мной, — сказал Римо.

— Мне показалось, что вы нуждаетесь в помощи. Вы, по-моему, очень ранимый человек. Это сразу чувствуется, — сказала Елена.

Римо изучал схему расположения коридоров, заправленную в прозрачный плексиглас. Стена позади него бесшумно раздвинулась, и в ней образовалась щель.

— Мне кажется, вы боитесь любить, — сказала Елена.

— Где находится палуба Ближнего Востока? — спросил Римо. — На этой лодке так легко заблудиться.

И тут он увидел в плексигласе отражение противоположной стены. Елена собиралась было ему сказать, что она понимает, какая добрая и нежная у него душа, но его уже не было на прежнем месте. Только что он рассматривал карту — и вот он уже отпрыгнул назад, будто на него мчится поезд.

Еще более удивительным было то, что в стене, возле которой он находился, образовался проход. Там, внутри, были люди с клинками в руках. Они повыскакивали в коридор, где хрупкий на вид американец с нежной душой врезался в их гущу, точно пуля в масло. Хотя он действовал очень спокойно, Елена слышала хруст костей, видела разорванные мускулы. Ей показалось, что она узнала кое-кого из мужчин, но полной уверенности у нее не было, так как все они быстро перемещались вокруг нее, будто свободные электроны. Безоружный американец двигался вроде бы медленно, гораздо медленнее всех остальных, однако именно его удары поражали вооруженных людей, а их клинки рассекали пустое пространство и ударяли туда, где американца уже не было. Елена ходила как-то на показательные выступления каратэ, но ничего подобного никогда еще не видела.

Но вот один из нападавших взглянул на нее, и глаза у него расширились от удивления. Он произнес несколько гортанных слов, и вся группа убралась за стену, унося с собой раненых. Проход закрылся. На полу остались лежать два неподвижных тела, для которых все было кончено.

— Почему они не стреляли? — недоумевал Римо.

— Что это было? Показательное выступление? — допытывалась Елена. Просто изумительно!

Римо огляделся по сторонам. Какое, к чертям, показательное выступление? О каком показательном выступлении может идти речь?