Уоррен Мерфи: Последний оплот

– Хочешь верь, хочешь не верь, но я уже это понял, – отозвался Римо.

Они продолжили свой стремительный бег.

– Я хотел сказать, Римо, что ты поступаешь, как приличествует Мастеру.

Римо был рад это слышать. Он поднял голову выше, шаг его сделался еще крупнее, мощнее. Сегодня и впрямь был его день.

– Спасибо, – сказал он. – У меня просто нет слов...

– Если не считать того, – продолжал Чиун, – что ты плохо прыгаешь, скверно водишь машину и поведение твое оскорбительно. Ты ведешь себя как Мастер, который слаб и ворчлив.

– Ах ты, старый плут, – сказал Римо, – ловко ты меня провел!

Он попытался оторваться от Чиуна, но из этой затеи ничего не вышло.

Римо бежал и слушал ясный, бодрый, словно ветер с гор, голос Чиуна:

– Ты не послал моего письма Норману Лиру, Норману Лиру. Ты отказываешь старому человеку в его невинных удовольствиях. Ты не убираешь за собой. Ты пачкун, ты...

Римо и Чиун продолжали бег по пустыне. Они бежали рядышком, не отставая друг от друга ни на шаг.

Охранник у внешнего периметра комплекса удивился, когда на главной подъездной аллее появилась машина и из нее высунул голову Тохала Делит.

Охранник у второго периметра был очень удивлен, а охранник у третьего – просто ошеломлен. Каждый из них посчитал необычным и то, что в машине был один лишь Тохала Делит, и то, что он был так тепло одет в столь жаркий день. «Впрочем, – думали они, – если Тохала Делит счел нужным так одеться, значит, это необходимо».

Если Тохала Делит распорядился, чтобы они больше никого не пропускали внутрь, то опять-таки это был приказ, каковой следовало неукоснительно выполнять. И если Тохала Делит сказал, чтобы они не впускали никого, даже самого премьер-министра, то у премьер-министра не было ни малейшего шанса туда попасть. И опять, же если Тохала Делит сказал, что приказ следует выполнять безоговорочно, то охранники были только рады и готовы отдать жизнь, выполняя эти приказы.

Но все же сегодня Тохала Делит вел себя несколько странно.

Тохала Делит вошел в сердце атомной установки через простую металлическую дверь, которую аккуратно запер за собой. Он стоял в низком, бетонном, окованном железом коридорчике, ведшем вниз в помещение, из которого не было другого выхода. Тохала Делит в сотый раз похлопал себя по груди. Коробочка была на месте, и это придавало ему силы.

Тридцать лет! Тридцать долгих тяжких лет, и вот теперь виден конец.

Но тридцать лет – срок немалый, и Тохала Делит сильно постарел. Человек, который раньше был Хорстом Весселем, вспоминал прожитые годы. Он чувствовал, как снова забурлила в жилах кровь, когда он вспомнил скрюченные трупы тех, кого он уничтожал во имя расовой чистоты. Он слышал их плач, крики, молитвы. А теперь всем им настанет конец. Теперь на месте этой страны вырастет огромный ядерный гриб. Израиль обречен. То, что не уничтожит взрыв, сделают арабы из соседних стран.

Хорст Вессель набрал полные легкие воздуха и почувствовал, что на лбу выступили капли соленого пота. Да, в такой момент он не поменялся бы местами ни с одним из жителей планеты Земля.

Римо преодолел ограду первого периметра, словно специалист по барьерному бегу. Чиун взмыл в воздух и приземлился словно игрушечный парашютист.

– Мы оказались теперь в другой части комплекса, – сказал Чиун. – Тут земля может в любой момент взорваться.

– Минное поле? – воскликнул Римо. – А я-то все недоумевал, почему тут такая странная почва.

– Если ты будешь продолжать недоумевать, то отправиться в царство небесное, – сказал Чиун. – В таком случае не забудь, передай привет моим предкам.

– Пошли, – сказал Римо, – у нас мало времени.

– Пошли, и побыстрей, – сказал Чиун. – Потому что если из тебя такой же ходок, какой и прыгун, то мы обречены.

Они двинулись по минному полю, легко ступая по земле. Они передвигались с легкостью чайной ложки взбитых сливок.

Когда они подошли ко второй преграде – из инфракрасных лучей, – Чиун дал знак Римо, чтобы тот шел первым.

– Поглядим, научился ли ты хоть чему-то, – сказал кореец.

Римо прыгнул с такой легкостью, словно сделал еще один шаг по земле. Чиун последовал за ним.

– Отлично, – похвалил Чиун. – Ты теперь в одной лиге с кузнечиками, которые прыгают неплохо.

– Зачем я говорил про кузнечиков? – сказал Римо.

– И я не понимаю, – отозвался Чиун.

Поскольку вокруг не было видно никакой охраны и прыжки оказались настолько удачными, что не привели в действие защитные системы, на сей раз обошлось без раскаленного свинца или огнедышащих ракет. Без особых затруднений они преодолели и третий периметр и вскоре оказались среди труб, аппаратуры и приспособлений серодобывающего комплекса.