Уоррен Мерфи - Потрошитель мозгов

– Айкидо?

– Как много названий вы знаете! – снова засмеялся Чиун. – Впрочем, у любителей всегда так. Нет, на свете существует лишь одно истинное искусство, и зовется оно Синанджу. Все остальные – лишь подражание кусочку фрагмента истинной мысли, а сама мысль – это Синанджу.

– Но я никогда не слыхал про Синанджу! – удивился Рэд Рекс.

– Поскольку вы человек особенный и однажды вам придется дать отпор этой отвратительной сестре, я покажу вам кое-что, – сказал Чиун. – Это подарок, который не так-то легко получить. Большинство из тех, кому удается наблюдать искусство Синанджу, не имеют возможности запомнить его элементы или кому-либо о нем рассказать.

С этими словами Чиун поднял толстый конец кия, который разбил Рэд Рекс. Осторожно взвесив его на руке, кореец передал кусок кия Рексу, который выставил его вперед, словно полицейскую дубинку.

– Помните, как сильно вам пришлось замахнуться, чтобы разбить эту палку? – спросил Чиун. – Вам было необходимо сконцентрировать свою силу. Но силу дает не карате – сила исходит из вас. Вы солнце, а карате – линза, которая собрала вашу силу в одно яркое пятно, способное разбить эту палку. Искусство Синанджу создает собственную силу.

– Хотел бы я посмотреть на это Синанджу, – сказал Рэд Рекс, которому даже в голову не пришло сомневаться в словах Чиуна. Подобно большинству жителей Запада, он считал, что любой человек с раскосыми глазами является специалистом в области восточных единоборств, точно так же, как любой азиат уверен, что все американцы умеют строить ракеты и летать в космос.

– Вы его увидите, – произнес Чиун.

Он установил палку в руках Рэда Рекса в вертикальном положении, обломанным концом вниз, резиновым наконечником вверх. Рекс держал ее свободно, кончиками пальцев правой и левой руки, как малыш держит первую в своей жизни чашку молока.

– Вспомните, сколько силы вам пришлось вложить в удар, – напомнил Чиун. – Это карате, танец. А вот Синанджу.

Он медленно поднял правую руку над головой, а затем, еще медленнее, ее опустил. Ребро ладони коснулось резинового кольца, закрепленного на верхнем торце кия.

Вдруг рука его прошла через резиновое кольцо и двинулась дальше вниз... Господи, она медленно прорезала твердое, как камень, дерево, подобно пиле. Когда рука корейца скользнула мимо пальцев Рекса, актер испытал странное жжение, словно дотронулся до оголенных проводов. Вскоре это ощущение исчезло, а рука корейца продолжала двигаться вниз и наконец прошла через обломанный нижний край.

Подняв глаза, Чиун улыбнулся Рэду Рексу. Тот посмотрел на свои руки он держал аккуратные половинки кия, словно распиленного вдоль по всей длине. Рэд Рекс тяжело сглотнул и взглянул на Чиуна. На лице актера явственно читались озадаченность и страх.

– Это и есть Синанджу, – нарушил молчание Чиун. – А теперь вы должны навсегда забыть то, что я вам показал.

– Мне бы хотелось этому научиться.

– Не сейчас, – улыбнулся Чиун. – Возможно, когда вы оставите все другие занятия и вам будет нечем заняться. Но сейчас у вас просто нет на это времени. Считайте, что я сделал вам подарок, продемонстрировав возможности Синанджу, в знак благодарности за ваш подарок, который вы когда-то мне сделали. Я имею в виду ваш портрет с автографом и памятной надписью, предназначенной специально для меня.

И тут Рэд Рекс вспомнил, о чем все время хотел спросить своего гостя.

Его страшно интересовало, как такой старец мог заставить каких-то мафиози вынудить его, Рэда Рекса, надписать для Чиуна портрет. Но теперь, глядя на рассеченный пополам кий, он понял, что спрашивать об этом излишне.

Он и без того знал ответ.

Декорации изображали сонный салун на мексиканской границе. В баре стояло несколько бутылок низкосортного виски. В центре салуна расположитесь четыре незанятых круглых столика со стульями, которые словно ожидали ковбоев после весеннего клеймения скота. Низенькие распахивающиеся двери выходили не на улицу, а на огромную фотографию улицы, наклеенную на фанерный щит.

– Зачем мы сюда пришли? – поинтересовался Чиун.

– Меня попросили привести вас сюда, – ответил Рэд Рекс.

– Честно говоря, я не люблю вестерны.

– Я не знаю, зачем мы здесь. Просто меня попросили вас сюда привести.

– Кто попросил?

– Одна из ассистенток Ванды, безымянная и бессловесная зомби, как и все, кто работает на эту женщину.

– Или лучше сказать – механическая? – уточнил Чиун.