Уоррен Мерфи - Смертельный ход

– Я пошел к нему. В его особое место. Он был мертв. Кровь и вода. Он был мертв. Вы…

– Я.

– Да. Сделайте что-нибудь.

– Хорошо. Сделаю.

– Стены. Заборы. Пулеметы! Помогите!

– Да, да. Конечно. Помогу. Пулеметы! Заборы! Стены.

– Да. Расправьтесь с убийцами. Прикончите их. Убейте! Уничтожьте! Разбомбите!

– Да.

– Но не сообщайте в полицию.

– Нет, нет. Конечно нет.

– Хорошо, – сказал Нильс Брюстер. Он поднялся на ноги со все еще диковатым взором. – Пойдемте.

Они шли по мостику через ручей. Брюстер нетвердо держался на ногах, так что Римо приходилось его поддерживать.

– Это его дом? – спросил Римо, глядя на большое белое яйцо с окнами.

Брюстер кивнул и сказал:

– Утром я его не видел, хотя у нас была назначена встреча на девять часов, а он всегда пунктуален. Я хотел объяснить, что его гипноз зашел слишком далеко, и что лучше поискать другие формы художественного самовыражения. Но он не появился и к телефону не подходил. И я пришел сюда. У него есть особая комната, это, скорее всего, подсознательное воплощение его представлений о матке. Он находился внутри, а дверь была заперта снаружи.

Они приближались к дому, из которого солнце, казалось, собиралось приготовить яичный салат.

– Мне дом нравится, – сказал Римо.

– Он никому не нравится.

– А мне нравится. Чертовски интересная идея.

– Гротеск, – сказал Брюстер.

– Это ваше мнение.

– Так думают все в Брюстер-Форуме.

– Нет, не все.

– Нет? Кому же он нравится?

– Мне.

– А, вам… Я говорил обо всех.

– Я тоже некто, не пустое место.

– Вы отвечаете за безопасность.

– Но я человек.

– Да. Хорошо, будь по-вашему. Он там. Я ни к чему не прикасался. – Брюстер остановился у входа. Дверь была приоткрыта.

– При виде Рэтчетта трудно не впасть в панику, – сказал Брюстер. – Вы не заметили, конечно, но я чуть было не сорвался. К счастью, у меня невероятное самообладание. Но я был на грани.

– Хорошо, – мягко сказал Римо. Как большинство жертв паники, Брюстер не помнил своих поступков. Он не вспомнит, что терял сознание. – Оставайтесь здесь, Нильс.

– Называйте меня доктор Брюстер. – Все еще дрожа, Брюстер прислонился к дверному косяку. – Мы попали в переплет, но я не из тех, кто легко теряет голову.

– Да, доктор Брюстер, – сказал Римо.

– Называйте меня Нильс, – ответил Брюстер.

Римо ободряюще улыбнулся и вошел в гостиную. За камином – вход в особую комнату. Там и лежало голое тело Рэтчетта, наполовину покрытое розовой смесью крови и воды. На лице застыла гримаса ужаса. Стараясь не запачкаться, Римо перевернул тело. Ага, вот как они с ним поступили! Значит, началась охота на ученых и, чтобы их защитить, придется, возможно, их уничтожить. Если он вызовет полицию, то служба молитв по телефону в следующий раз даст ему послушать Второзаконие. Римо аккуратно шагнул назад и снял трубку телефона. Телефон не был защищен от подслушивания. Но Римо и не собирался звонить по делам.

Он позвонил в справочную, узнал номер доктора Хиршблум и набрал его. Послышались длинные гудки. Гудки. Гудки. Ничего не видя, Римо глядел в потолок, потом уставился в пол, нетерпеливо насвистывая. В трубке раздавались гудки.

– Дерьмо, – выругался он, бросив трубку, и вышел на улицу.

– Ужасно, правда? – сказал Брюстер.

– Что? – спросил Римо, чья голова все еще была занята гудками в телефонной трубке.

– Вы неважно выглядите.

– Да, конечно. Жуткая картина. Ужасно.

– Знай вы о насилии и жестокости, о их движущих силах и динамике, заключенных в человеческом существе, вам было бы гораздо легче.

– Наверное, – сказал Римо.

Черт побери, ее нет дома. А у него свободный день. И он планировал провести его с ней. Весь день и всю ночь. Но ее нет дома.

Доктор Брюстер порылся в кармане и достал трубку и начатую пачку табаку.

– Как это все, черт побери, произошло? – произнес он, глядя на надорванную пачку, как будто она была во всем виновата, и раскурил трубку. – Насилие – странная штука, – продолжал Брюстер, мечтательно вглядываясь в табачный дым. – Многие так и не могут научиться воспринимать его как неотъемлемую часть бытия.

«Она должна быть дома, – думал Римо. – А, может, куда-нибудь вышла? Может, она просто шутит? Играет в игры. Или передумала. Стерва. Маленькая израильская стерва передумала.»

Они вернулись в центр форума, где ученые были заняты беседами, размышлениями, разъяснениями, предсказаниями, рассматривая в интеллектуальной перспективе элементы жизни и смерти. А Римо Уильямс обдумывал, как поступить. Если она хотела заставить его ждать, помучить, он будет очень спокоен. Скажет, что не обратил внимания на время. Она опоздала? Не заметил. А что, если самому куда-нибудь запропаститься и тоже опоздать? Нет. Он ее встретит и скажет, что она просто девчонка.