Уоррен Мерфи - Тяжелый рок

Они должны стать одной рукой, одной спиной, одним телом. И сундуки должны плыть словно лебеди по золотистой глади озера. И первым – вон тот, зеленый.

И в то утро все сундуки, один за другим, проследовали в номер Мастера Синанджу. Зеленый – во главе.

Когда все сундуки были аккуратно расставлены в номере, причем зеленый стоял поодаль, возле окна, Мастер Синанджу со всеми попрощался. А когда они не пожелали расставаться с такой выдающейся личностью, настаивая на том, чтобы «некто» рассказал о себе, он замолчал. Но произошла странная вещь. Золотистые полы кимоно слегка шелохнулись, и все до одного поклонники оказались за дверью. У последнего на щеке красовался впечатляющий след от удара.

– Он наверняка кто-то! – взвизгнула какая-то девица. – Только кто-то может такое. Я должна поиметь его. Он – мой. Я хочу его!

Чиун открыл зеленый сундук. Римо знал, что в нем – специальный телевизор, который не просто показывал один канал, но одновременно записывал два других, потому что, как часто повторял Чиун, «все хорошие передачи почему-то всегда идут одновременно». Под «хорошими передачами» подразумевались «мыльные оперы».

Другой отличительной особенностью этого телевизора было то, что все надписи и эмблемы фирмы «Сони» были стерты, оторваны или замазаны краской, и вместо них красовалось «Сделано в Корее». Чиун отказывался от всего японского из-за недавнего, как он объяснял, предательства японцами Дома Синанджу. Сверившись с хронологической таблицей правления японских императоров, Римо пришел к выводу, что этот «недавний» инцидент произошел в 1282 году нашей эры.

По словам Чиуна, японский император, прослышав о мудрости и чудесах Синанджу, послал к тогдашнему Мастеру эмиссара с просьбой помочь в одном трудном деле. Мастер не предполагал, с каким коварством и вероломством он имеет дело, пока не заметил, что его обокрали. Шпионы императора следили за его действиями, перенимая его приемы, и похитили у Синанджу искусство ниндзя, или бесшумного ночного нападения.

– Значит, они заплатили ему за услуги и переняли какие-то приемы? – уточнил Римо.

– Они украли то, что долговечнее рубинов, – отвечал Чиун. – Они похитили мудрость – ту самую, что я пытаюсь передать тебе и к которой ты относишься с пренебрежением.

– С чего ты взял, папочка?

– Ты не сознаешь степени вероломства японцев. Хорошо, что они не добрались до этого телевизора, а то бы скопировали и его. Японцам доверять нельзя.

– Да уж, конечно. Если бы корейцы не проявили бдительность, японцы передрали бы всю великую корейскую электронную технологию.

Когда по телевизору начался сериал «Пока Земля вертится», Римо вышел на улицу поискать рыжеволосую девушку, которая могла как оказаться, так и не оказаться среди живых.

Пробираясь среди сгрудившейся возле двери толпы, Римо слышал обрывки фраз: «Это – никто, он работает на того… эй, не толкайся… эй, ты, убери руки… это не тот… это никто… тот там, внутри».

Он бродил по полю фермера Тайруса, напоенному ароматами марихуаны и гашиша, переступая через лежавших на земле людей и рюкзаки. На краю поля он чуть не наступил на пук проводов, идущих к сцене, сооруженной на том месте, где когда-то росли тыквы. По бокам сцены стояли две высокие металлические башни. Деловито и энергично сновали многочисленные электрики, проверявшие и устанавливавшие аппаратуру. Лишь бороды и одежда несколько не соответствовали их деловитому виду.

Возле сцены Римо заметил разметавшиеся по рюкзаку огненно-рыжие волосы. Сверху к ним прижималась голова с каштановыми волосами. Тела были укрыты одеялом и двигались.

Он обошел двух девушек, откачивавших третью, которая никак не могла прийти в себя от ЛСД, подошел к двигавшемуся одеялу и стал ждать… И ждать… Под рыжими волосами не было видно лица. Римо решил подождать еще. Когда ему это надоело, он нагнулся и быстро пробежал двумя указательными пальцами по нижней части позвоночника верхнего тела. Он проделал это так быстро, что со стороны могло показаться, будто он поднял с одеяла листик.

– У-у-у! – простонало в экстазе верхнее тело, как и ожидал Римо, однако движение под одеялом не прекратилось.

Ну все, довольно. Он отпихнул в сторону обладателя коротких каштановых волос, чтобы взглянуть на лицо того, кому принадлежали длинные рыжие волосы. Это оказалась не Викки Стоунер. И вообще никакая не Викки. И не женщина, а мужчина. А женщина – с короткими каштановыми волосами – занимала верхнюю позицию.