Уоррен Мерфи: У последней черты

– Ты, Чиун, мошенник. Это все было разыграно с единственной целью заставить меня вернуться сюда и увлечься Синанджу настолько, чтобы сам Шива оказался надо мной не властен.

– Есть вещи похуже, – объявил Чиун и махнул в сторону дороги.

Римо повернулся и увидел Ма Ли. Она тоже его заметила и побежала. Лицо ее, свободное от вуали, излучало радость.

– Кажется, я на ней женюсь, – сказал Римо. – Плевать на приданое.

– Она такая же некрасивая, как ты, но сердце у нее доброе, – смирился наконец Чиун. – Я не говорил тебе, что раз Смит нарушил наше соглашение, то последний гонорар подлежит возврату? Я забыл ему об этом сказать, а теперь уже слишком поздно. Не звать же его назад! В хрониках подобных случаев не описано. Даже и не знаю, как поступить.

– Не волнуйся, что-нибудь придумаешь, – сказал Римо.

Чиун щелкнул пальцами.

– Конечно. Я не собираюсь выкидывать в море отличные слитки первосортного золота только потому, что оно не принадлежит мне! Я сделаю вот что: пусть это будет приданым Ма Ли. Только никому в селении не говори!

Им всем захочется получить кусочек, а сокровища Синанджу – это вам не банк. – Он сделал жест в сторону девушки. Та была уже совсем близко. – Иди к ней, – сказал Чиун. – Я же, как и подобает отцу жениха, займусь приготовлениями к свадьбе.

Римо повернулся к Мастеру Синанджу и отвесил низкий поклон.

– Ты неисправимый старый обманщик!

– А ты – будущий Мастер Синанджу, в чьи руки я когда-нибудь вручу мое селение и мое доброе имя, – ответил Чиун и тоже поклонился, чтобы Римо не заметил довольную улыбку на его испещренном морщинами лице.

И тогда Римо бросился бегом навстречу своей невесте, чтобы обнять ее, а над черными скалами Синанджу воссиял новый рассвет, ярче которого селение не видело за всю свою историю.

«Чтоб тебе пусто было».