Уоррен Мерфи - В объятиях Кали

– Ну, хорошо. – Откашлявшись, он поднялся, кивнул и отошел от стола. Не дойдя до двери, Смит обернулся. – Ирма, я хочу что-то сказать тебе.

– Да, дорогой?

– Я... э-э... ты... то есть я... – И громко выдохнул: – Твой сад удивительно красив.

Она улыбнулась.

– Спасибо, дорогой.

Дом О.Х. Бейнса стоял в пригороде Денвера, в районе, где было больше зелени, школ, парков и денег, чем в любом другом месте поблизости. Все дома стояли на огромных, тщательно подстриженных зеленых газонах, а гаражи габаритами превосходили размеры жилья большинства жителей города.

В доме Бейнсов, а также в доме покойных мистера и миссис Херберт Палмер никто не открывал. Соседями Бейнсов были некие Каннингэмы. Смит позвонил в звонок, дверь открыла ухоженная женщина средних лет в Дорогом твидовом костюме.

– Миссис Каннингэм?

Женщина отрицательно покачала головой.

– Я экономка. Чем могу вам помочь?

– Если не возражаете, я предпочел бы говорить с миссис Каннингэм. – Смит извлек из бумажника удостоверение сотрудника министерства финансов. – Дело очень срочное, – прибавил он.

– Миссис Каннингэм в спортивном зале. Я доложу о вас.

Экономка ввела его в дом, обставленный с учетом последних веяний оформительского искусства – розово-лиловая гостиная, кухня в бело-зеленых тонах, выложенная изразцами, и наконец, сверкающая солнечным оттенком желтого цвета комната для спортивных занятий, там пыхтела на тренажере-велосипеде маленькая женщина с почти болезненной худобой, на ней был модный тренировочный костюм и ультрамодные зеленые спортивные туфли.

– Мистер Харолд Смит их Министерства финансов, – объявила женщина.

– Хорошо. Принесите мне завтрак, Хилари. – Она повернулась к Смиту, окидывая оценивающим взглядом его немодный костюм. – Прошу меня извинить, но пока я не поем – не смогу с вами поговорить.

Хилари внесла завтрак – на тарелке старинного уорсестерского фарфора лежал тонкий ломтик тунца. Миссис Каннингэм ухватила его тонким пальчиками и сунула в рот.

– Ну, вот, – удовлетворенно проговорила она. – Простите, не хотите ли?

– Нет, спасибо, – ответил Смит, проглотив слюну.

– Очень низкая калорийность.

– Нет, благодарю вас.

– Хилари отказывается работать у тех, кто ест мясо.

– Экономка?

– Не правда ли, не женщина, а мечта? – открыто восхищалась миссис Каннингэм. – Точеная талия, и никаких характерных расовых признаков. Конечно, она не утруждает себя работой. Это испортило бы ее одежду.

– Миссис Каннингэм, я разыскиваю О.Х. Бейнса, – сказал Смит.

Женщина закатила глаза.

– Пожалуйста не упоминайте это имя.

– Почему?

– Я сама запретила произносить его как председатель Комитета самоуправления района.

– Чтобы лишний раз не вспомнить печальные обстоятельства смерти его жены?

– Боже, конечно нет. Это лучшее, что Эвелин сделала за последние месяцы. Жаль только, что Палмеры были с ней. Хорошие люди.

– А что случилось с миссис Бейнс? – спросил Смит.

– Умерла в Париже.

– А до этого?

– Они впутались в одно темное дело, оно и погубило их репутацию, – ответила дама.

– Что за дело? Мой вопрос не праздный, я задаю его как государственный служащий.

– В таком случае... – начала она и, наклонившись к нему, продолжала: – Они поселились в какой-то религиозной общине. – Миссис Каннингэм отступила назад, глаза ее пылали, руки яростно уперлись в бедра. – Вы не поверите. Это совсем не то, что закатывать банкеты для революционеров. Этим мы бросаем вызов существующему порядку. А разве религии такое под силу? Даже в Южной Калифорнии им это не удается.

– А эта община по соседству с вами? – спросил Смит.

– Надеюсь, нет. У епископальной церкви не бывает общин. В моей церкви нет даже служб. Тут как раз и нашла коса на камень. Бейнсы хотели устроить коммуну в наших краях. Но мы совсем не хотели, чтобы какой-нибудь лохматый старик из Китая или еще откуда-нибудь устраивал на наших лужайках религиозные сексуальные оргии. И поэтому заявили Бейнсам, что мы – против.

– А вы давно видели мистера Бейнса?

– Очень давно. Он даже на похоронах не присутствовал. Впрочем, он всегда был со странностями. Представьте, не любит играть в теннис.

– А вы не знаете, где находится та община, к которой они примкнули?

– Понятия не имею. А если вы выясните, не утруждайте себя и не сообщайте мне. Я хочу думать только о прекрасном.

Смит сидел в автомобиле, размышляя, что еще можно предпринять, когда из атташе-кейса, лежащего на переднем сидении, послышалось глухое жужжание. Открыв кейс, Смит поднял трубку вмонтированного в него телефонного аппарата.