Уоррен Мерфи - Властители земли

– ВИМП так и не заинтересовалась? – спросил Натан.

– Они сказали, что послали бригаду, но все разъехались по домам.

– А ВАСК? – снова спросил Натан.

– Они тоже выслали бригаду, на которую напали какие-то люди, наблюдавшие за цветением цветов. Значит, нам просто необходимо выдумать что-то приличнее.

– Например?

– Думай, – велела Глория.

Натан свел брови над переносицей.

– Так пойдет? – спросил он.

– Неплохо, – ответила она.

– Я думаю. А может, выразить протест?

– Протесты отменяются, – отрезала она. – Это должно быть нечто вправду крупное.

– Когда-то мы освобождали банки, – предложил Натан.

– Плохо. Банки тоже исключаются.

– Тогда что?

– Школы и крупные магазины, – ответила Глория. – Что-то в этом роде. Убийство детей всегда производит впечатление.

– А как насчет больницы? – спросил Натан. – Или это уж слишком грубо?

– Больница? – резко переспросила Глория.

– Ну да. Собственно говоря, я не думал, что это так прозвучит.

– Да это просто здорово. Больница. Детское отделение. Мы это сделаем в тот день, когда туда приводят всяких домашних животных поиграть с детьми. Мы им покажем! Будут знать, как позволять этим маленьким ублюдкам издеваться над животными.

– И правда, неплохо, – подтвердил Натан. – Прямо в точку.

– Не говори так. «Прямо в точку» уже давно никто не говорит.

– Прости, Глория. Я только хотел сказать, что твоя идея и в самом деле капитальная.

– Просто блеск! – сказала она.

– Прямое попадание, Глория, – поддержал Натан.

– Ладно. А теперь позвоним Перривезеру и скажем, что мы придумали, – сказала Глория. – Честно говоря, эта идея с атомной бомбой никогда меня особо не колыхала.

– Слишком разрушительная? – спросил Натан.

– Да нет, просто, кто сможет увидеть эту кровь? – спросила Глория.

Когда Перривезер вошел в лабораторию, доктор Декстер Морли сидел на высоком табурете, его пухлые щечки пылали, жирные коротенькие пальчики сцепились на коленях. Маленький ученый увидел своего нанимателя и губы его сморщила мгновенная горделивая усмешка.

– Ну? – нетерпеливо спросил Перривезер.

– Эксперимент закончен, – ответил Морли.

Голос его дрожал от возбуждения и удовлетворенной радости.

– Где это? – спросил Перривезер, проносясь мимо ученого к лабораторным столам.

– Их двое, – сообщил Морли, изо всех сил, но безуспешно пытаясь удержать руки Перривезера подальше от стерильных поверхностей лабораторных столов. – Если б вы только подождали минутку...

– Я уже и так достаточно долго ждал, – оборвал его Перривезер. – Где?

Доктор Морли хмыкнул с упреком, но направился к стоявшей на полке маленькой коробке, прикрытой марлей. Его руки задрожали, коснувшись коробочки.

– Вот, – сказал ученый, его охрипший вдруг голос полон был благоговения, когда он снял марлевый покров.

Это была кубическая плексигласовая коробка. Внутри лежал кусок гниющего мяса. А на мясе, кормясь и лениво потягиваясь, восседали две мухи с красными крылышками.

– Это пара производителей? – спросил Перривезер. – Вы получили пару производителей?

– Да, мистер Перривезер.

У Перривезера при виде мушек невольно перехватило дыхание. Он так осторожно поднял пластиковый куб, что мухи, сидевшие на мясе, даже не встрепенулись. Он рассматривал их со всех сторон, и так, и эдак поворачивая куб, разглядывал мух снизу, сверху и глаза в глаза, восхищался напоминавшим витражное стекло алым цветом их крыльев.

– Их крылья точь-в-точь цвета свежей человеческой крови, – шептал он.

Пока он наблюдал, две мухи поднялись с куска мяса, быстро спарились в воздухе и снова уселись.

Перривезер, любуясь, сказал скорее самому себе, чем доктору:

– Вот если б только мне удалось найти женщину, которая бы так смогла.

По некоторым причинам доктор Декстер Морли почувствовал себя неловко, точно он подглядывал за кем-то, и его застали врасплох за столь неблаговидным занятием. Он откашлялся и сказал:

– Собственно говоря, эти две мухи ничем не отличаются от обычных комнатных мух, кроме цвета крыльев. Musca domestica по классификации Диптера.

– Они не совсем точные подобия комнатных мух, – поправил Перривезер, кидая хищный взгляд на ученого. – Вы ведь этого не изменили, не так ли?

– Нет. Я ничего не менял.

– Тогда это последняя форма жизни, – медленно произнес Перривезер, поворачивая пластиковый куб так, как если бы то был совершенный бледно-голубой бриллиант чистейшей воды, который он только что нашел на собственном дворе.