Анри Лёвенбрюк - Соборы пустоты

Доктор повернулся к Эрику, словно интересуясь его мнением. Но тот и на сей раз ограничился легким кивком.

— Как говорит учитель, то, что находится внизу, подобно тому, что находится вверху… Это потрясающе, — самодовольно добавил Вэлдон. — Что касается последней фразы: «Полно то, что я сказал о работе произведения Солнца», — она лишь подводит итог сказанному. Автор утверждает, что вся тайна Меркурия Мудрецов заключена в этом тексте. Не следует забывать, что для алхимиков создание философского камня подобно сотворению миниатюрного Солнца. Quod erat demonstrandum, друзья мои, quod erat demonstrandum! [33] Что и требовалось доказать (лат).

Доктор взял листок и убрал его в лежащую на столе папку.

— Разумеется, существа дела это не меняет… Я всего лишь хочу подчеркнуть, друзья мои, что у нас были серьезные основания, чтобы собраться здесь. Указания, позволившие нам найти то, что мы открыли, существуют испокон веков, а о существовании того, что мы ищем, вероятно, было известно уже великим мудрецам древности… Это лишь подтверждает значимость нашей работы, как и необходимость держать ее в секрете. Не случайно все это так долго оставалось тайным. Ставки слишком высоки, чтобы не принимать их всерьез.

Вэлдон убрал папку в ящик, скрестил руки на письменном столе и окинул собеседников серьезным взглядом.

— Вы, как никто другой, понимаете значение проекта Рубедо. И хотя, по известным вам причинам, я пока не могу открыть каждому из вас все его детали, главное вы знаете, а следовательно, понимаете, что мы не можем допустить ни малейшей слабости. И пусть я покажусь вам чересчур неуступчивым, но я никому не прощу ни единой ошибки.

Доктор помолчал, словно хотел подчеркнуть серьезность сказанного, затем повернулся к Эрику Левину:

— Хорошо. Теперь, когда между нами не осталось недомолвок, скажите, Эрик, чем мы обязаны честью видеть вас здесь?

Инженер не сумел скрыть удивления. Именно сейчас он никак не ожидал подобного вопроса. Он задумался, а не нарочно ли Вэлдон задал его сразу после того, как заявил, что «никому не простит ни единой ошибки»… Было ли это угрозой? Не хотел ли он таким способом дать понять, что разгадал причину визита Эрика и не намерен проявить к нему хоть какое-то снисхождение?

— Эрик? — повторил Доктор.

— Дело в том… Речь пойдет о… внутренних вопросах… мне бы не хотелось утомлять ваших друзей.

Вэлдон отмахнулся:

— Ну же! Здесь все свои. Вы не можете сказать мне ничего такого, чего бы не могли слышать наши партнеры. Эти люди, Эрик, из числа наших меценатов, они щедро финансируют наш проект. Уверен, им будет интересно услышать то, что вы намерены мне сказать. Говорите смело.

Левин вздохнул. Он угодил в ловушку. Но, в конце концов, если Доктор не боится, что его гостей могут смутить слова Эрика, это его дело. Так или иначе, отступать уже поздно, к тому же он дал слово Каролине.

— Ладно, — произнес он, откашлявшись. — Мой вопрос касается Чарльза Линча.

— Да? — невозмутимо спросил Вэлдон.

— Я… в общем… Куда он делся? Никто не сказал нам, что с ним случилось…

— Месье Линч предпочел покинуть проект Рубедо.

— Почему?

— По семейным обстоятельствам, Эрик.

— По семейным обстоятельствам? В самом деле?

— Увы, это так.

— Но ведь в контракте, который мы все подписывали, сказано, что мы обязуемся не покидать комплекс даже по причинам личного характера… Именно поэтому вы и предложили мне взять с собой жену.

Доктор наклонился к Эрику через стол, чтобы пристально взглянуть ему в глаза.

— Дорогой Эрик, неужели вы принимаете меня за мерзкое чудовище? Не стану же я мешать отцу, который хочет быть рядом с дочерью в минуту, когда он нужен ей как никогда раньше! Конечно, официально это противоречит нашим правилам, но в исключительных случаях я способен закрыть глаза на кое-какие нарушения.

Эрик недоверчиво поморщился. Если все это правда, почему же Чарльз Левин никогда не рассказывал ему о том, что у его дочери какие-то неприятности? А вот то, что Линч не раз высказывал относительно проекта Рубедо свои сомнения, еще более серьезные, чем у самого Эрика, беспокоило его ни на шутку. Левин даже подумал: а что, если геолог попросту попытался сбежать… И объяснения Доктора не убедили его в обратном.

— И вы уверены, что он ничего не расскажет о проекте Рубедо?

— Мы приняли меры.

Эрик и не пытался скрыть свое недоверие.

— Поймите мое удивление: вы позволяете ему уехать вот так, с бухты-барахты, тогда как мы здесь не имеем права позвонить по телефону, даже чтобы узнать, как дела у наших близких…