Анри Лёвенбрюк - Соборы пустоты

Вдруг в десятке шагов от него коридор слева направо пересекла тень. Ари машинально выстрелил, но промазал. Он ускорил шаг. Ответный выстрел заставил его остановиться, пуля просвистела в нескольких сантиметрах от его головы.

Вжавшись в стену, он изо всех сил швырнул факел в сторону противника. От удара о землю взметнулся сноп искр, осветивших часть коридора. Ари отчетливо различил Борджиа и его залитое кровью плечо.

Ари выпустил в него одну пулю, затем вторую. Для прицельного огня все-таки слишком темно. Противник выстрелил в свою очередь. Словно опьяненные опасностью, они бросились навстречу друг другу, лихорадочно расстреливая обоймы.

Острая боль обожгла левое предплечье Ари. Пуля задела руку, вырвав лоскут кожи.

Вскоре у обоих кончились патроны. Теперь их разделяло всего несколько шагов. Ари кинулся на врага, пытаясь прижать его к земле. Он решил, что тот намного старше и в рукопашной вряд ли окажется опасным противником. Но совсем забыл про трость.

Бросившись вперед, Ари в прыжке ощутил сильный удар в висок. Он потерял равновесие и покатился набок.

В нескольких шагах от него на земле догорал факел, отбрасывая на стены слабый оранжевый отсвет. И тут слегка оглушенный Маккензи увидел, как противник с трудом отвинчивает от трости набалдашник, вынимает флакон и смачивает ладонь правой руки, обтянутой кожаной перчаткой. Потом он выпустил трость из рук и с блаженной улыбкой на губах шагнул к Ари. В глазах его плескалось хорошо знакомое Маккензи безумие. Безумие человека, для которого убийство — спасительное, почти сексуальное наслаждение. И что-то жуткое было в том, как болталась его левая рука, словно засевшая в плече пуля не причиняла убийце ни малейшей боли.

Опираясь о стену, Ари поднялся, готовый к бою. Во что бы то ни стало надо помешать Борджиа коснуться его правой рукой, иначе его ждет верная гибель.

Приняв стойку, словно обороняющийся боксер, он позволил врагу приблизиться.

Ирис заметила зыбкое пламя горевшего в каменном домике факела. Почувствовала, как учащенно забилось сердце. Никаких сомнений: именно здесь с индейцами скрывается ее брат.

Она ускорила шаг.

Оставалось пройти совсем немного, когда кто-то остановил ее сзади, захватом пережав горло.

Вырываясь, она увидела, что нападавший — индеец-шуар. Потом впереди раздался голос. Голос ее брата:

— Прекратите! Это моя сестра!

Человек у нее за спиной медленно ослабил захват и отпустил ее.

— Я вас не узнал, — виновато объяснил он по-испански.

Но Ирис не ответила. Ей было наплевать. Лишь одно имело значение: Ален там, впереди, живой и невредимый. С глазами, полными слез, она бросилась к брату и изо всех сил сжала его в объятиях. Так они и стояли, прижавшись друг к другу. Когда наконец она посмотрела на него, то различила в глазах Алена выражение, которого не видела много лет. Взгляд ребенка, только что пережившего самый большой страх в своей жизни и пытающегося обрести в улыбке сестры поддержку и уверенность, словно в якоре, удерживающем его у родного берега.

— Ирис…

— Как ты, братик?

— Думал, мне не выбраться.

— Скажи, они тебе ничего не сделали?

— Я в порядке.

Ирис отпустила брата и осмотрела с ног до головы. Выглядел он измученным, но ран она нигде не заметила.

Отклонившись в сторону, она разглядела в домике трех человек, которых удерживали в плену шуары. Одного из них она узнала сразу. Марк Робертс. Наследник империи Робертсов.

Улыбка на ее лице сменилась гримасой отвращения. Она шагнула вперед, чтобы рассмотреть пленника со связанными впереди руками.

— Ради наживы, — бросила она с омерзением. — Вы делали все это ради наживы.

Тот не ответил. Стоя с потупленным взором, он тоже напоминал ребенка.

— Вы прикрывались фальшивой ширмой балаганного мистицизма, чтобы привлечь придурков, дешевую рабочую силу. А на самом деле вас, как обычно, интересовало только одно: деньги. Вам их всегда мало.

Она поискала в глазах Робертса хотя бы намек на достоинство, потом, не удержавшись, закатила ему пощечину, вложив в нее весь пережитый за последние дни страх.

Голова бизнесмена мотнулась и ударилась о стену. Он закричал от боли и рухнул на землю.

Стоявшие рядом индейцы посмотрели на него с изумлением.

Ирис остановила взгляд на этом трусливом, жадном и ничтожном человеке и испытала брезгливую жалость, пожала плечами и вернулась к брату.

Когда противник оказался достаточно близко, Ари нанес ему прямой удар справа. Кулак врезался в щеку Борджиа, но тот даже не пошатнулся и двинулся дальше, явно не испытывая боли. При обычных обстоятельствах Ари бросился бы на врага, осыпая его ударами, но опасность нарваться на смазанную ядом перчатку лишала его свободы действий. Бить придется быстро и точно, сохраняя дистанцию. А с высоким противником это не так-то просто. Но, несмотря на усталость и раненую руку, Маккензи не терял присутствия духа. Он нанес боковой удар ногой, но промахнулся, зато второй прямой удар попал в цель, затем прямой удар левой рукой, хук правой… Ари легко пробивал защиту противника, который почти не уклонялся, но тот оставался невозмутимым и как будто ничего не чувствовал. Его лицо покрывалось кровоподтеками, но он не издавал ни звука, а на губах застыла странная улыбка.