Роберт Уилсон - Смерть в Лиссабоне

— Опасное умозаключение, — сказал я. — Может быть, тебе стоит поделиться со мной, каким образом ты это выяснила.

— Совсем недалеко от «Банку де Осеану и Роша», возле станции метро «Анжуш» на Руа-Франсишку-Рибейру, высится безобразное здание «Банку де Португал». Туда стекаются и там хранятся архивные материалы всех банков и компаний, зарегистрированных в Португалии начиная с девятнадцатого века. Ты можешь наведаться туда и пролистать уставные документы «Банку де Осеану и Роша». Увидишь, что первыми директорами банка были Жоакин Абрантеш, Освальд Лерер и Клаус Фельзен.

— Когда это было?

— В войну, — сказала она, прихлебывая виски. — Но к тысяча девятьсот сорок шестому году директоров осталось двое: Жоакин Абрантеш и Клаус Фельзен с долями акций соответственно в пятьдесят один и сорок девять процентов.

— Я считал, что все германские активы в Португалии после войны были конфискованы.

— Правильно. Но Жоакин Абрантеш являлся владельцем, и банк считался португальским, — сказала она. — И еще одна интересная деталь: я ознакомилась с архивом одного бельгийского бизнесмена. Я дружу с его внучкой. Отгадай, чье имя там всплывает?

— Клауса Фельзена.

— Через него шел экспорт вольфрама.

— И ты, стало быть, считаешь, что вот-вот получишь в руки доказательства, — сказал я. — А что сталось с этим Клаусом Фельзеном после войны?

— Он значится во всех уставных документах вплоть до тысяча девятьсот шестьдесят второго года, когда имя его оттуда исчезло. Я спросила отца, знакомо ли ему это имя. Он ответил, что с ним был связан один скандал, разразившийся в деловых кругах Лиссабона. Под Рождество тысяча девятьсот шестьдесят первого года Клаус Фельзен застрелил у себя дома немецкого туриста, после чего отбыл двадцатилетний срок за убийство в тюрьме Кашиаш.

— Интересно.

— А знаешь, кто был юристом компании?

— Думаю, что знаю, — сказал я. — Доктор Акилину Оливейра.

— Он переписал устав банка, исключив оттуда нашего друга Клауса Фельзена.

— И долго он оставался их юристом?

— До тысяча девятьсот восемьдесят третьего года.

— А потом что?

— Потом он перестал им быть. Должности не вечны, а к тому же это может быть как-то связано с тем, что Педру Абрантеш, унаследовавший банк после отца, погиб в автокатастрофе.

— Это помню даже я. Этих детей…

— И новым директором и главным акционером банка стал Мигел да Кошта Родригеш. После чего все поменялось. В том числе и юристы.

— Это, конечно, существенно, но все же я не могу нащупать тут связь и найти мотив убийства Катарины. Не понимаю, каким образом…

— Ты хочешь допросить Мигела да Кошта Родригеша?

— Я хочу оглушить его стремительным ударом, так, чтобы он не успел спрятаться за спинами своих влиятельных друзей и явился бы в полицию на допрос под магнитофонную запись.

— В таком случае тебе придется заручиться и общественным мнением.

— Через средства массовой информации, — сказал я. — Но увлекательной истории для прессы у меня не имеется. Видела бы ты этого Жорже Рапозу, бывшего агента МПЗГ! Второго такого ничтожества во всем Лиссабоне не сыщешь.

— Ну а как насчет Клауса Фельзена?

— Так ему, должно быть, лет сто, если не больше.

— Восемьдесят восемь, если быть точным.

— Он доступен?

— В уставных документах компании был указан его адрес. И я перво-наперво сделала простейшую вещь — заглянула в телефонный справочник и удостоверилась, что он до сих пор проживает по этому адресу: вилла «На краю света», Азола. И видишь этот листочек на тумбочке? Это его телефон.

— И ты ему позвонила?

— Я чувствовала, что еще не сформулировала вопросы, которые хочу ему задать, и решила еще поработать, прежде чем затевать с ним разговор.

— Ну а теперь?

— Думаю, нам обоим стоит выслушать его.

— Теперь понятно.

— Что именно?

— Что это и должно стать сенсацией, которая и обеспечит успех журналу.

— Может быть.

— Нет, нет и нет.

— Почему же «нет»?

— Ты говорила… дай-ка вспомню точно, как ты выразилась: никаких спущенных штанов в твоем журнале. Ведь так ты говорила, да?

— Спущенные штаны — это будет по твоей части, а моей сенсацией станет доказательство, что крупнейший международный банк Португалии был основан на деньги, награбленные нацистами. Давай работай, а формулировками займемся потом.

— Думаешь, Клаус Фельзен так тебе все и выложит с первой встречи?

— Проверим сначала, жив ли он, — сказала она, кивнув в сторону листочка бумаги на тумбочке.