Крейг Расселл - Брат Гримм

— Да, примерно так.

— Становится холодно, и мне срочно требуется еще одно пиво. — Лекс поднялся на ноги, хлопнул брата по плечу и добавил: — Пошли в дом.

Прежде чем встать, Фабель бросил еще один взгляд на дюны, на море за ними, а затем следом за братом начал спуск с дамбы, чтобы вернуться в дом их общего детства.

15.30, пятница 19 марта. Норддейч, Восточная Фризия

Спал Фабель плохо. Ему приснилась юная Хильке Тетьен. Девушка бежала по берегу, маня его за собой. Затем она скрылась за дюной, а когда Фабель преодолел песчаную гору, он увидел, что на песке лежит и смотрит на него немигающими лазоревыми глазами вовсе не Хильке, а та, другая, которую они нашли на берегу Эльбы.

С утра он и Лекс отправились в Норден — навестить матушку. Доктор сказал, что мама чувствует себя достаточно хорошо и ее можно выписать, однако в течение нескольких дней ее должен будет посещать врач. Когда они шли к машине, чтобы отправиться домой, Фабель с болью в сердце думал о том, какой хрупкой выглядит мама. Лекс сказал ей, что побудет с ней пару дней, пояснив, что Йену надо быть в Гамбурге, поскольку он ведет очень важное дело. Фабель был благодарен Лексу, что тот снял с него бремя забот, но в то же время чувствовал себя немного виноватым.

— Не беспокойся, — сказала мама. — Ты же знаешь, что я терпеть не могу суеты и шума по пустякам. Со мной все будет в полном порядке. Ты сможешь навестить меня в следующий уик-энд.

Оказавшись на автобане А-28, Фабель позвонил в Полицай президиум Вернеру. Вернер спросил, как чувствует себя матушка Фабеля, после чего они принялись обсуждать ход расследования.

— Меня известили из Института судебной медицины о том, что ДНК девушки не соответствует образцам, взятым у фрау Элерс. Мы не знаем, кто она, но это определенно не Паула Элерс.

— Насколько продвинулась Анна в идентификации тела?

— Никаких результатов. Она расширила поиски, и выявилась парочка обнадеживающих случаев. Однако при ближайшем рассмотрении оказалось, что к нашему делу они отношения не имеют. Со времени твоего отъезда она только этим и занимается… Вчера торчала на службе до глубокой ночи. Да, кстати, когда Меллер звонил, чтобы сообщить результаты анализа ДНК, он сказал, что ему хотелось бы обсудить с тобой кое-какие результаты вскрытия. Этот упертый мерзавец мне ничего не захотел сообщить… Ты же его знаешь. Сказал, что отчет ко времени возвращения будет на твоем столе. Я же сказал ему, что ты попросил меня передать тебе основные положения заключения.

— Ну и чем же он соизволил с тобой поделиться?

— Меллер сказал, что девушке лет пятнадцать-шестнадцать. На трупе имеются признаки трудного детства. Скверные зубы, следы переломов и все такое.

— Возможно, что она с детства подвергалась издевательствам, — сказал Фабель. — Это означает, что убийцей может быть один из родителей или опекун.

— И это объясняет, почему Анна никак не может найти ее в числе пропавших лиц, — согласился Вернер. — Если убийцей был кто-то из родителей, то они не торопятся сообщить об исчезновении. Вполне вероятно, что они вовсе не намерены этого делать, пытаясь замести следы.

— Пока им это удается, — протянул Фабель. — Но дело в том, — продолжил он, немного подумав, — что дети существуют не только в рамках своей семьи. Есть школа, в которой начинают интересоваться причинами их отсутствия. Имеются друзья и родственники, не понимающие, куда они могли подеваться.

— Анна опередила тебя, шеф, — сказал Вернер. — Она отработала списки прогульщиков большинства школ. Никакого результата. К списку друзей и родственников можешь добавить и возможных дружков. Если верить Меллеру, а оснований не верить у нас нет, хоть он и порядочный мерзавец, девица вела активную половую жизнь. Но по меньшей мере в течение двух-трех дней до смерти сексуальных контактов у нее не было. Во всяком случае, Меллер их не обнаружил.

Фабель с удивлением понял, что он уже миновал Аммерланд и проезжает мимо поворота на Ольденбург — город, где располагался его университет. Едва покинув Восточную Фризию, он опять погрузился в трясину, в которой люди способны совершить любое зло по отношению к ближнему, включая своих детей.

— Что еще? — со вздохом спросил он.

— Ничего, шеф. Да, Меллер сказал, что перед смертью девушка в течение сорока восьми часов практически ничего не ела. Ты едешь в Президиум?

— Да. Буду через пару часов.

Закончив разговор, Фабель включил радио. Приемник был настроен на первый канал национального радио, ученый муж вел дискуссию с автором скандального романа. Большую часть дебатов Фабель не слышал, но все же сумел уловить, что автор в своей книге превратил в убийцу реальную и широко известную историческую личность. Из продолжения дискуссии Фабель понял, что этим персонажем был один из братьев Гримм — знаменитых филологов девятнадцатого века, собиравших народные сказки, легенды и мифы. В ходе спора ученый закипал все сильнее и сильнее, а писатель, напротив, оставался совершенно невозмутимым. Писателя звали Герхард Вайс, а книга называлась «Мерхенштрассе» — «Дорога сказки». Роман был написан в форме путевого дневника Якоба Гримма. Ведущий программы пояснил слушателям, что Якоб и его брат Вильгельм собирали материалы, которые в конечном итоге легли в основу книг: «Детские и семейные сказки» и «Немецкие сказания». Описанные в романе события отличались от реальных лишь тем, что Якоб Гримм представал в нем в роли серийного убийцы детей и женщин. По воле автора он совершал преступления в городах и деревнях, которые посещал вместе с братом, и воспроизводил в своих ужасных деяниях одну из записанных братьями сказок. Свои безумные поступки Якоб объяснял необходимостью доказать истинность народных сказаний. Рожденный авторской фантазией Якоб Гримм в конечном итоге приходит к выводу, что мифы, сказки и легенды необходимы, чтобы дать выход темным силам, таящимся в человеческой душе.