Патриция Хайсмит - Два лика января

Возле вокзала он зашел в ближайший бар и заказал виски. Алкоголь подействовал на него чудодейственным образом, вернув силы. Честер осознал, каким безумием было дожидаться поезда, если Райдел уже донес на него полиции. Да, конечно же, исходить следовало из этого. Райдел вполне может совершить этот самоубийственный поступок. Разве не предлагал он Честеру, чтобы они оба отправились в полицию и рассказали обо всем?! Что за вздор! Честер подкрепил себя еще одной рюмкой виски.

Выйдя из бара, он попытался найти таксиста, который согласился бы отвезти его в Лион. Это удалось ему с третьей попытки. Честер пообещал водителю пятьдесят долларов и показал купюру, повернув ее к свету. Честер объяснил, что судно, на котором он собирался плыть, как выяснилось, выходит из Марселя сегодня утром, и ему необходимо успеть.

В такси Честер почувствовал себя в полной безопасности. Темнота скрывала его, делала невидимым. Водитель поначалу был разговорчив. Поинтересовался у Честера, как получилось, что он без багажа? Честер сказал, что собирался в последнюю минуту, в Париже пробыл пару дней и останавливался у своего знакомого. После этого водитель переключил свое внимание на дорогу, и они больше не разговаривали.

В Лион они прибыли в пять часов утра. Честер дал водителю пятьдесят франков в дополнение к тем пятидесяти долларам, которые тот уже получил от него в Париже. И, заметив ночное кафе или же открывавшееся очень рано, решил переждать там, пока не рассветет. Он чувствовал, что ускользнул от полиции. Вряд ли его будут искать в Лионе. В половине девятого Честер побрился в парикмахерской, после чего купил билет на поезд до Марселя, отправлявшийся в половине десятого. В поезде он уснул. Его соседями по купе были два господина, уткнувшиеся в газеты. Бодрые, отдохнувшие, в чистых сорочках и аккуратных костюмах.

После полудня поезд высадил пассажиров на большом сером железнодорожном вокзале. Честер проследовал мимо него, не останавливаясь даже для того, чтобы купить газету или выпить. Он чувствовал себя на вокзалах очень нервозно. Каждый, кто сидел на скамейке с газетой в руках, казался ему переодетым полицейским, следившим за ним. Улицы полого спускались вниз, очевидно к морю. Однако Честер шел уже несколько минут, а моря все не было видно. Наконец он вышел на широкую оживленную улицу и прочитал название: Канебьер. Честер слышал о ней как о главной улице Марселя. В самом конце ее виднелась короткая полоска воды — Средиземное море. Честер повернулся и зашагал в том направлении. По обе стороны Канебьер тянулись магазинчики, галантерейные лавки, бары, аптеки. На каждый квартал приходилось три-четыре ресторанчика или бара с застекленными витринами. Очевидно, летом перед ними, прямо на широком тротуаре, выставлялись столы и стулья. Честеру нравилась царившая вокруг суета, многообразие характеров, которые он мог наблюдать: рабочие с лопатами на плечах, женщины с несколько вызывающей косметикой, инвалиды, торгующие карандашами, пара британских моряков, торговцы с висящими на лямках лотками, полными безделушек. Честеру казалось, что он уже чувствует запах моря.

Честер рассчитывал, спустившись к набережной, разыскать какое-нибудь уходящее в плавание судно, пассажирское или торговое. Но первое, что он увидел, была прямоугольная гавань, заполненная рыбацкими шхунами. Большинство было пришвартовано у пристани с опущенными парусами, и несколько входило в гавань. Рекламный плакат зазывал на экскурсию в замок Иф.

— А где большие корабли? — спросил Честер у одного из рыбаков.

— Там, — махнул тот направо. У рыбака была точно такая же металлическая коронка, как у Нико из Афин. — Здесь старый порт.

— Благодарю.

Vieux port. Старый порт. Честер слышал о нем.

Он зашагал направо. Рыбаки чинили сети, сворачивали канаты. Какая-то женщина выбросила из двери небольшого ресторанчика корзину с раковинами креветок, едва не сбив Честера.

Она крикнула что-то, но Честер не понял. Его прогулка не принесла ничего, кроме возможности насладиться приятным морским пейзажем. Он увидел серый военный корабль, скорее всего английский или американский, но ничего, что было бы похоже на пассажирский лайнер. Честер вернулся на Канебьер, где, направляясь к набережной, приметил несколько дорожных агентств.

В этот день не уходил ни один корабль. Завтра в Филадельфию отправлялся шведский грузовоз. Но служащий дорожного агентства, позвонивший на судно, не смог найти никого, кто бы мог ответить, имеются ли на грузовом судне каюты для пассажиров. Единственный пассажирский лайнер, о котором упомянул служащий, был итальянский. Название его Честер никогда прежде не слышал: видимо, не из крупных. Он прибывал завтра и уходил послезавтра. Так долго Честер ждать не мог.