Джим Томпсон - Убийца внутри меня

— Лу… — начал профсоюзный деятель и замялся. — Я должен тебе кое-что сказать — строго между нами, сам понимаешь, — но мне бы хотелось, чтобы сперва ты мне кое-что рассказал. Для тебя это, наверное, дело щекотливое, но… в общем, как тебе нравился Майк Дин, Лу?

— Как? Я не очень понимаю, Джо, о чем ты, — сказал я.

— Он же тебе сводный брат был, так? Твой отец его усыновил?

— Да. Папа был врач, сам знаешь…

— И очень недурной врач, насколько я понимаю. Извини, Лу. Давай дальше.

Вот так оно, значит, и будет. Выпад туда — выпад сюда. Каждый прощупывает противника, каждый говорит то, что другой и так тыщу раз уже слыхал. Ротман намеревался сообщить мне что-то важное, и, похоже, сообщать он будет неприятно — и очень аккуратно. Ну что ж, пускай — я ему подыграю.

— Они с Динами дружили с давних пор. И когда всю семью скосила эпидемия гриппа, он усыновил Майка. У меня мать умерла, когда я был еще совсем кроха. Папа прикинул, что нам с Майком вместе будет не скучно, а экономке хлопот не сильно прибавится.

— Угу. И как тебе это понравилось, Лу? То есть ты — единственный сын и наследник, а тут папа берет еще какого-то сына. Каково тебе было?

Я рассмеялся:

— Джо, мне же четыре годика тогда было, Майку — шесть. В таком возрасте о деньгах как-то не думаешь, да у папы их и не водилось никогда. Он был слишком добрый, пациентов не обдирал.

— Значит, Майк тебе нравился? — Таким тоном, будто не поверил.

— «Нравился» — не то слово, — ответил я. — Прекраснее, роскошнее его парня и на свете никогда не жило. Родного брата я не мог бы любить сильнее.

— Даже после того, что он совершил?

— А что же именно, — медленно спросил я, — он совершил?

Ротман воздел брови:

— Мне тоже Майк нравился, Лу, но против фактов не попрешь. Весь город знает, что, будь он постарше, отправился бы на стул, а не в исправительную школу.

— Никто ничего не знает. Доказательств не было.

— Девчонка его опознала.

— Ей и трех лет не было еще! Такой кого угодно покажи, и она его опознает.

— Кроме того, Майк сам признался. И другие дела раскопали.

— Майк испугался. Сам не знал, что говорил.

Ротман покачал головой:

— Не упрямься, Лу. Меня не это вообще интересует, а то, как ты к Майку относился… Тебе разве не было неловко, когда он вернулся в Сентрал-Сити? Не лучше было бы, если б он не приезжал?

— Нет, — ответил я. — Мы с папой знали, что Майк этого не делал. То есть… — Я замялся. — Зная Майка, мы были уверены, что он невиновен. — Потому что виновен был я. Майк взял мою вину на себя. — Мне хотелось, чтобы Майк вернулся. И папе тоже. — Он хотел, чтобы Майк за мной приглядывал. — Господи, Джо, папа много месяцев дергал за ниточки, чтобы Майка устроить городским инспектором по строительству. Это было непросто, хоть папа был влиятелен и популярен, — так люди к Майку относились.

— Все это похоже на правду, — кивнул Ротман. — Так и я это понимаю. Но мне надо знать наверняка. Тебе не стало как-то легче, когда Майк погиб?

— Папа не пережил этого потрясения. Так и не оправился. Что же до меня — могу только сказать, что лучше бы я, а не Майк.

Ротман ухмыльнулся:

— Ладно, Лу. Теперь моя очередь… Майк погиб шесть лет назад. Он шел по балке на восьмом этаже «Новых техасских квартир» — дом строила «Компания Конуэя», — и, очевидно, наступил на торчащую заклепку. Когда падал, смог извернуться так, чтобы остаться в здании и упасть на настил. Да только леса настилали кое-как — лишь доски кое-где положили. И Майк падал до самого подвала.

Я кивнул:

— Так. И что?

— Что?! — Глаза Ротмана сверкнули. — Ты меня спрашиваешь что, когда…

— Как президент строительных профсоюзов, ты знаешь, что монтажники — твоя юрисдикция, Джо. Они — и ты вместе с ними — обязаны следить, чтобы леса настилали как полагается на каждом этаже.

— Вот ты заговорил как юрист! — Ротман хлопнул ладонью по столу. — Монтажники тут бессильны. Конуэй не хотел класть настил как положено, и мы не смогли его убедить.

— Ты мог бы лишить его заказа.

— Ну что, — пожал плечами Ротман. — Значит, я дал маху, Лу. Я так понял, что ты говоришь, будто…

— Ты меня верно понял, — сказал я. — Давай не будем друг другу морочить головы. Конуэй экономил на чем мог, чтобы хапнуть побольше. И ты ему позволял — хапать. Я не говорю, что виноват ты, да и он тут вроде как ни при чем. Так уж вышло.

— Ну… — Ротман замялся. — Странно ты себя ведешь, Лу. Ты будто и ни при чем. Но раз уж такое дело, я лучше…