Патриция Хайсмит - Рассказы

— У вас зарегистрирована миссис Афтон, — произнес он, скорее утверждая, чем спрашивая.

Молодой парень за стойкой посмотрел на него, оторвавшись от своей газеты.

— Афтон? Нет, сэр.

— Миссис Афтон из тридцать второго номера.

— Нет, сэр. Никакая Афтон здесь не проживает.

— Тогда кто живет в тридцать втором номере? — Уж в правильности номера он был уверен.

Молодой человек за регистрационной стойкой быстро сверился с журналом.

— Это апартаменты мисс Горам. — И медленно, пока он продолжал смотреть на доктора Бауэра, его бесстрастное лицо озарялось улыбкой озорства.

— Мисс Горам? Она не замужем? — Доктор Бауэр облизнул губы. — Она живет одна?

— Да, сэр.

— Вы знаете, о ком я говорю? Женщина около пятидесяти, немного полновата, светло-каштановые волосы? — Он знал, конечно, знал. Но доктор Бауэр хотел быть дважды уверенным.

— Да, мисс Горам. Мисс Фрэнсис Горам.

Доктор Бауэр взглянул в смеющиеся глаза юноши, который прекрасно знал мисс Горам. Ему стало любопытно, что еще знает этот клерк из того, что ему еще не известно. Должно быть, много раз миссис Афтон тоже улыбалась этому парню, стараясь понравиться, как она это делала у него в офисе.

— Спасибо, — сказал доктор Бауэр. Затем добавил бесстрастным тоном: — Больше меня ничего не интересует.

Он повернулся и уставился в пространство, стиснув челюсти, пока ощущение реальности, вызванное скрежетом его зубов, не заставило его вернуться к действительности. Мир встал на свое место. Жизнь опять стала тяжелой, немного обшарпанной, как вестибюль отеля, ясной, как звук песчинок на кафельном полу под каблуком прохожего. И больше не было миссис Афтон.

Он направлялся к парадной двери, когда необходимость соблюдения графика работы заставила его посмотреть на наручные часы и понять, что после всего происшедшего он еще может успеть к одиннадцатичасовому приему, так как не было еще и сорока минут одиннадцатого. Он свернул и направился к телефонной будке, напоминавшей по форме гроб, которая была почти скрыта за огромным кувшином с пальмовыми ветками. Сбоку были освещены телефонные справочники, лежавшие на полке. И какое-то упрямство, бессмысленное любопытство побудило его открыть справочник Манхэттена на букву «А», чтобы проверить фамилию Афтон. Там был только один «Афтон», и это было название какого-то магазина. Он зашел в будку и набрал номер своего офиса.

— Не могли бы вы постараться снова найти мистера Шрайвера, — попросил он секретаршу. — И спросите, сможет ли он по-прежнему прийти к одиннадцати. С моими извинениями за перемены. И еще: на когда назначена консультация миссис Афтон?

— Минуточку. Она записана на понедельник на половину третьего.

— Вычеркните это, пожалуйста, и назначьте мисс Горам, — четко произнес он. — Мисс Фрэнсис Горам на то же время.

— Горам? Г-о-р-а-м?

— Да, правильно.

— Это новая пациентка, доктор Бауэр?

— Да, — ответил он.

Когда Питер Кнопперт только заболел своим необычным хобби — наблюдать за улитками, — он и представить не мог, что очень скоро вместо горсточки улиток он станет обладателем большой коллекции великолепных экземпляров. Прошло всего два месяца с тех пор, как первые улитки появились в кабинете мистера Кнопперта, и вот уже добрых три десятка стеклянных банок и аквариумов выстроились вдоль стен, заняли стол, подоконники — так что теперь приходилось их ставить даже на пол. Миссис Кнопперт отнеслась к этому весьма неодобрительно и в комнату больше не входила. Там ужасный запах, говорила она. К тому же однажды она случайно наступила на улитку и потом никогда уже не могла избавиться от того мерзкого ощущения, которое ей тогда довелось испытать. Но чем большее неодобрение вызывало у его жены и друзей это необычное и (на их взгляд) довольно отталкивающее увлечение, тем, казалось, большее наслаждение получал от него сам мистер Кнопперт.

— Раньше я никогда не интересовался природой, — частенько говаривал мистер Кнопперт (он был совладельцем брокерской фирмы, человеком, всю жизнь занимавшимся тонкостями финансовой премудрости), — но улитки раскрыли мне глаза, и я увидел, как прекрасен мир животных.

И если его друзья замечали, что улиток едва ли можно назвать животными, а их покрытые слизью домики едва ли можно считать прекраснейшим творением природы, мистер Кнопперт обычно отвечал с улыбкой превосходства, что они просто не знают об улитках всего того, что известно ему.