Даниэль де Труа - Псевдоним(б). В поисках Шекспира

«Вот он, Ник, легок на помине, – думал Джонатан. – Последние полгода он ко мне зачастил, а то, бывало, годами в дом не заманишь. Чует мою смерть, что ли? Или просто повзрослел, кое-чего понял в жизни. Впрочем, одно не противоречит другому».

– Ник, я только вспомнил о тебе, подумал, что ты уже повзрослел…

– Неужели, дед? Я старый?

– Ну, старый ты или нет, я не знаю. Но я вижу, что ты стал взрослым. Это объективно. А старость – понятие субъективное. Кстати, у тебя как с деньгами, нормально? А то дед на бензинчик подбросит. Чтобы был стимул почаще заезжать.

– Не, дед, мелочь у меня есть. Я не о мелочах пришел с тобой поговорить. Меня интересует крупное дело.

– Вот это разочарование. Я-то думал, что ты соскучился по деду, а ты по крупному делу. – Джонатан не мог сдержаться и сделал ударение на слове «крупное». – Горькое разочарование.

– Нее, дед, я правда скучаю без тебя, я из любви зашел, потому что крупное дело это любовного свойства.

– Неужели ты женишься, Ник? Так значит, я с утра пью виски не просто так. Давай я тебе тоже налью.

– Не надо, дед, повода нет. Не женюсь я… пока. Рано жениться, я еще и университет не закончил. И потом, ты же знаешь, как мне трудно поверить, что кто-то может выйти за меня, а не за твои капиталы.

– Да есть ли они еще, Ник?! СМИ сейчас такое ненадежное предприятие. Я давно не интересовался делами, может, там одни долги. Так что успокой своих невест. Скажи, что богатств нет и не предвидится.

– А фонд «Подлинный Шекспир»? Чем не капитал?

– Капитал, Ник, но не наш, а ученого, который докажет… Ну, ты знаешь.

– А если я докажу?

– Ник, не валяй дурака. Тебе что, правда деньги нужны? Да и как ты докажешь?

– Приезжал тут в декабре один русский, бросил интересную идейку.

– Ник, опомнись. Это его идея. Да и мало ли идей у этих русских?! Только результата никакого…

– Дед, ты вообще телевизор смотришь?

– Ты что, с ума сошел? Я еще буду телевизор смотреть?! Да я сам себе телевизор.

– Этого русского, который якобы напал на след подлинного Шекспира, взорвали в номере лондонского отеля. Что бы это значило?

– Возможно, он связан с русской мафией. Они теперь повсюду.

– Да нет. Помятый дешевый пиджачишко. Очечки нелепые. Он правда ученый… был.

– Просто ученый? Сумасшедший профессор? Интересно.

– Что же интересного? Он теперь не сумасшедший ученый, а обгорелый труп… Его тут же опознали.

– Еще интереснее. Тут же! Рояль в кустах… Кто же опознал?

– Его однокурсница, которая сейчас живет в Оксфорде.

– Боже, Христос Милосердный! И однокурсница оказалась под боком… Мы полвека боялись, что русские начнут ядерную войну. А теперь, когда мы перестали бояться, русские лишат нас нашей главной святыни – нашего Шекспира из Стратфорда!

– Нет, дед, я им не позволю.

– Вот как?

– Какого черта отдавать им такую кучу денег? Они и так весь Лондон захватили. Скупили все приличные дома, да что дома – дворцы! Гоняют по городу на «бентли» и «майбахах» со странными номерами типа «BYK»… Что бы это значило, кстати? Паркуются где ни попадя. Говорят, у них правостороннее движение, поэтому они, видно, по встречке и гоняют. Все причалы своими крейсерами заставили. Они их почему-то яхтами считают…

– Ты несправедлив, Ник! Они нам денежки приносят, а не в своей Сибири оставляют. Плюют на то, что мы в «холодной войне» победили, и прут сюда со своими нефтедолларами не хуже арабов. К тому же они христиане.

– Атеисты, а не христиане.

– Крещеные атеисты.

«Ты думаешь, атеисты – нехристи, что ли? Они все крещенные», – вспомнил Шакспер свой давний разговор с Марло. Сколько воды утекло с тех пор! Как он тогда остался жив, не понятно… Только он, конечно, не Шекспир. Начиная с того, что он никакой не граф, а кончая тем, что слишком молод… был. Шакспер знал, что Марло его ровесник. «Хватит Кита вспоминать, что, его судьбу хочешь повторить?» – задал сам себе Уилл риторический вопрос. Его же хорошенько попросили о нем забыть. В глаз ножом получить, даже если не насмерть, Шакспер не хотел.

Он хотел спастись, потому что почувствовал угрозу, а что он будет спасать – тело, душу, кошелек, – пока не решил. Что спасать? – вот в чем вопрос! Черт, привязался теперь этот «Гамлет», будь он проклят! Обо всем теперь Уилл размышлял его словами. Так его глубоко потрясла роль призрака, отца собственного умершего сына!

Уилл вспомнил, как они на следующий день после «Ричарда II» успели-таки сыграть премьеру «Гамлета», несмотря на суматоху в королевстве. Или благодаря суматохе… Властям явно было не до актеров. Пока разобрались, с чего заговорщики начали, пока до «Глобуса» добрались. Вот с премьерой и успели. А то ведь разъяренные зрители бывают пострашней властей! Те просто закроют театр, а зрители могут по досточке разнести! Дурак этот Эссекс! Надо было «Гамлета» и ставить в тот день – гораздо более взрывоопасная вещь. Могло бы рвануть. Там тебе и старая развратная королева, и молодой принц, и шальной Лаэрт. Чем не бунтарь Эссекс?