Даниэль де Труа - Псевдоним(б). В поисках Шекспира

Если набирать названия именно заглавными буквами, то в некоторых словах могут получиться замечательные цифры – римские, наши родные, мы же числим себя наследниками Рима, а не арабские эти, что прижились здесь как дома. Такая мысль пришла ему в голову, когда он, ненадолго оторвавшись от работы над «Гамлетом», разглядывал недавно изданную анонимно форматом в кварто пьесу «Ромео и Джульетта».

В имени Ромео (ROMEO) было только одно число – 1000 (М). Граф усмехнулся, вспомнив про тысячу фунтов, которые пришлось заплатить этому наглецу. Зато вот с Джульеттой было поинтереснее. В ее имени (JVLIET) были и пятерка (V) и пятьдесят один (LI). Что с этим делать, граф пока не знал, но ему не давала покоя мысль зашифровать свое имя для далеких потомков, раз уж от потомков ближайших, а тем более от современников приходилось его скрывать. Конечно, проживи я 51 год, это вполне можно было бы использовать, – прикидывал граф, – но 51 мне исполнится через три года, а за это время я еще толком ничего не завершу, а значит, и шифровать будет нечего. Нет уж, поживу еще. Глядишь, и найду шифр получше!

Неужели он не найдет ничего лучшего, чем насмехаться над гипотезой Ильи Менделевича Гилилова. Тем более что со стариком он когда-то сидел рядом на банкете после очередного его выступления на Шекспировских чтениях. Конечно, проще всего смеяться над чужим, чем сделать что-то самому.

Гилилов создал школу, привлек последователей, пусть и ложной теории, ну да ладно. Все научные теории рано или поздно становятся ложными, потому что наука не в силах описать весь мир, а описывает лишь часть его. Какую именно, становится понятным только следующему поколению ученых, которые смеются над устаревшей парадигмой, не подозревая, что смеются практически над собой, как только что он сам, Александр Сомов.

Когда в цивилизованных странах умирает Бог, его хоронят и забывают, а у нас его называют полубогом и ищут для него вторую половину. Большинство гилиловцев для поддержания божественных мощей Ратленда отрядили ему в помощь жену, благо брак был платонический и свободного времени у супруги претендента на роль Шекспира было предостаточно. Но некоторые пошли дальше и прибавили в качестве второй точки опоры Ратленду… Ой, кого только не прибавляли…

Александр еле ворочал языком, он уже с трудом помнил, как он попал в эту комнату, почему он сидит за столом с этим человеком и – главное – как того зовут. Он помнил, что как-то очень тесно связан с ним, как-то очень серьезно от него зависит. Они регулярно чокаются, синхронно выпивают, не пытаясь крысятничать и лить что-либо за воротник, но как зовут этого… Он забыл. Ну надо же! Это угнетало Алекса, и он, пытаясь казаться пьяным в гораздо большей степени, чем это было на самом деле, плел уже всё, что лезло в голову, без разбора.

– Ну и кого, например? – спросил Олег, а это был именно он.

– Да кого угодно. Вот ты, например, кто? – Алекс решил такой хитростью выяснить имя собеседника.

– Я никто, – ловко парировал тот.

– Ты Одиссей? – серьезно спросил Александр, потому что ответ Олега увел его мысль в другую сторону.

– Да, я Одиссей, – сказал Олег, а потом подумал и спросил: – А почему?

– Ты мне друг? – прямо сформулировал Алекс и, не дожидаясь ответа, добавил: – Но истина – подруга.

– Почему я Одиссей? – заинтересовался Олег.

– Ладно, зайдем с другого конца, – опять пустился на хитрость Алекс, – кто ты?

Олег попытался посмотреть на кончик своего носа, а потом решительно выпалил:

– Я психолингвист.

Алекс задумался. Потом спросил:

– Кто ты?

Теперь задумался Олег. Он очень хотел быть искренним, но уже рассказал про себя все.

– Я Олег, – не очень уверенно произнес он.

Александр чуть не подпрыгнул на стуле от радости. Вот оно: если человек сосредоточится на чем-то, то он всегда узнает то, что хочет. Он, к примеру, хотел узнать, кто такой Шекспир, – и узнал. И более того, хотел узнать, кто этот человек, – и узнал. Чего бы еще хорошенько захотеть? Пока силы есть. Нельзя терять времени.

– Нужно хотеть знать, – наконец определился Алекс, но тут ему стало неудобно, что он так зазнался, и он спросил: – Ты хочешь знать?

Этот вопрос почему-то сильно подействовал на Олега. Он положил голову на плечо Алекса и заплакал. Алекс, утешая, погладил его по голове. Тогда Олег решительно, глядя в потолок, изрек:

– Клянусь.

– Я тоже, – проникновенно ответил Александр.

– Клянусь, – повторил Олег.