Пол Галлико - Посейдон

На это преподобный Фрэнк Скотт по прозвищу «Юркий» снова никак не отозвался, а сказал следующее:

— Мы ничего не просим у Тебя, Господи, кроме того, что Ты уже даровал нам, то есть шанс проявить себя и доказать, что мы Тебя достойны. Мы оправдаем Твои надежды, о Господи! Уверуй в нас.

Семейство Шелби, супруги Роузен и Хьюби Мюллер собрались вокруг стоящего на коленях Скотта и дружно молчали, не понимая, что происходит.

«Какая необычная молитва! Даже не молитва, а не разбери что, — подумал Мюллер, после чего ему в голову пришла еще более дикая мысль. — Боже мой! Да он же одет в костюм своего колледжа и сообщает Господу, что собирается победить в большой и ответственной игре. Может, он уже с горя чокнулся?»

Но когда он перевел взгляд на молящуюся рядом со священником мисс Кинсэйл, то немного успокоился. Слова, произносимые этой женщиной, оказались простыми и привычными, какими и следует обращаться к Господу за помощью и поддержкой в минуту тревоги.

Ричард Шелби тоже был сбит с толку странной молитвой Скотта. Он не знал, куда направить взгляд, а потому посмотрел на жену. Она восхищенно уставилась на Фрэнка, и губы ее шевелились, словно она в этот миг повторяла за священником его нелепые слова. Джейн была из тех типичных стройных американок, которые сумели сохранить красоту и очарование, даже достигнув среднего возраста. Ее светлые волосы, конечно, с годами потемнели, но голубые глаза не потеряли ни своего блеска, ни нежности, которую Джейн изливала на мужа и детей.

Ричард заметил несколько осколков стекла, сверкавших в ее волосах, протянул руку вперед и осторожно вынул их один за другим. Она повернулась к супругу и робко улыбнулась:

— Я тоже помолилась.

Правда, для Джейн так и осталось неясным, к кому именно сейчас обращался Скотт: то ли к той бородатой фигуре, сидящей на пышном облаке, которую мы помним по Сикстинской Капелле, то ли к футбольному тренеру, нервно расхаживающему вдоль боковой линии игрового поля в своей традиционной шляпе с широкими опущенными полями.

Белль Роузен вцепилась в руку мужа:

— Мэнни, что же все-таки произошло? Может быть, нам тоже следовало бы помолиться? Ну, так, как это принято у нас?

— Ты же знаешь, что мы много лет уже не посещали храм. Так что теперь мы можем просить? — Он машинально сунул руку под рубашку, туда, где на цепочке на груди у него должна была бы висеть мезуза, но ее там не оказалось. Роузены принадлежали к тому поколению, которое уже давно отошло от традиций ортодоксальной церкви.

Положение корабля не менялось. Перевернувшись вверх дном, он, казалось бы, должен был давно утонуть. Но вместо этого колебания лайнера прекратились, и он устроился на морской поверхности, словно неведомая скала, напоминая темную спину кита, поблескивающую в свете звезд.

Весельчак и его подруга Памела, когда разразилась катастрофа, были сильно пьяны, что, собственно, и спасло их от травм. Падая, они инстинктивно расслабились, и испытали только моральное потрясение. Памела тут же поднялась на ноги и помогла встать своему другу. Хмель мгновенно испарился, и парочка протрезвела в несколько секунд. Тем не менее то, что творилось вокруг, Весельчаку больше всего напоминало галлюцинации белой горячки. Скотт и мисс Кинсэйл стояли на коленях, на полу то вспыхивали, то угасали лампочки, а вокруг разносился странный шум и не менее странный, очень неприятный запах, представлявший собой смесь самых разнородных ароматов.

— Пэм, посмотри-ка, со мной все в порядке?

Она прижалась к нему и прошептала:

— Не волнуйся, я с тобой. Я присмотрю за тобой и ни за что не дам в обиду.

Джеймс Мартин, владелец элитного магазина галантерейных товаров в Ивэнстоне, штат Иллинойс, самостоятельно поднялся на ноги и направился к тому месту, где когда-то находилась центральная лестница. Он тут же пожалел об этом.

Это был сухопарый джентльмен с гладкой ухоженной кожей и тонкими губами, как и полагается мужчине со Среднего Запада. Глаза за стеклами очков в золотой оправе внимательно следили за всем происходящим. Сам же он мог одинаково легко и затеряться в толпе, оставаясь при этом незамеченным, и выделиться в ней, подобно многим бизнесменам, способным по своему желанию обращать на себя внимание или сливаться с окружающими. Там, где была лестница, теперь разлилась глубокая, в несколько футов, лужа из воды и нефти. Одна из лампочек освещала и эту фантасмагорическую перевернутую лестницу, и переливающуюся всеми цветами радуги черную поверхность лужи-впадины.