Лорел Гамильтон - Прегрешения богов

В той сказке брауни уснул перед камином, где его и нашли хозяйские дети. Ба прокомментировала, помню: «Да ежели брауни хоть щепотки соли стоит, он на работе ни в жисть не уснет». Дальше в сказке говорилось о том, что брауни привел детей в волшебную страну, и мне понятно было, что все там выдумки, потому что ничего похожего в волшебной стране никогда не бывало.

— Еще одно детское воспоминание непоправимо испорчено, — тихо сказала я.

— Что? — переспросила Люси.

Я качнула головой.

— Прошу прощения. Бабушка читала мне эту книжку, когда я была ребенком. Я думала, что когда-нибудь стану читать ее своим детям. Пожалуй, теперь не стану.

Жертвой была женщина, и я с трудом заставила себя взглянуть на то, что сделали с ее лицом. В сказке была брауни — и ее превратили в брауни, отрезав нос и губы.

Рис подошел ко мне со словами:

— Не смотри на лицо.

— Мне не нужны подобные советы, — сказала я резко, хоть и не собиралась огрызаться.

— Я хотел сказать, смотри не только на лицо.

Я нахмурилась, но послушалась, и едва мне удалось отвлечься от кошмара лица и посмотреть на обнаженные руки и ноги жертвы, как я поняла, что он имел в виду.

— Она брауни.

— Именно, — подтвердил он.

— Ей нарочно придали с ними сходство, — сказала Люси.

— Нет, Рис имеет в виду руки и ноги. Они длиннее, чем у людей, и очертания немного другие. Уверена, что она проделала какую-нибудь процедуру эпиляции, чтобы удалить слишком обильную для человека растительность.

— Но лицо-то у нее человеческое? Кровь всю смыли, но ясно видно, что это раны, а не природное.

Я кивнула:

— Я знакома минимум с двумя брауни, которые приобрели нос и губы с помощью пластических хирургов. Но руки и ноги искусственно не утолщают, не меняют их форму.

— Роберт таскает штангу, — сказал Рис. — Поддерживает мышцы в тонусе, а заодно конечности приобретают нужный вид.

— Брауни могут поднять впятеро больше собственного веса. В норме им со штангой упражняться не надо.

— Он это делает ради сходства с человеком.

— Я тронула Риса за руку:

— Спасибо. Я ни на что не могла смотреть, кроме лица. Пусть кровь убрали, но раны явно свежие.

— Так вы утверждаете, что она на самом деле брауни? — переспросила Люси.

Мы кивнули одновременно.

— В документах нет ни намека, что она не самая обычная уроженка Лос-Анджелеса.

— Она не может быть полукровкой? — спросил подошедший к нам Гален.

— Как Ба? — спросила я.

— Да.

Я задумалась, посмотрела на тело, стараясь отвлечься от эмоций.

— Возможно, но в таком случае все равно одним из родителей должен быть нечеловек, а это отражается в документах. В самых разных документах. Где-то должны быть настоящие записи.

— Обычная проверка указывает только на человеческое происхождение, и родилась убитая здесь, в городе, — сказала Люси.

— Копните глубже, посоветовал Рис. — Такое явное генетическое сходство вряд ли вылезет у отдаленного потомка.

Люси кивнула, выцепила из толпы какого-то детектива, что-то ему сказала, и он поспешно удалился. Всегда приятно на осмотре места преступления получить конкретную задачу: когда занимаешься делом, не так страшно смотреть на все эти ужасы.

— Камин, кажется, прямо из магазина, — заметил Гален.

— Да, так и есть, — сказала я.

— В прошлый раз было так же? — спросил Рис.

— Что ты имеешь в виду?

— Принесенные с собой предметы, инсценировка книжной иллюстрации?

— Да, — сказала я. — Только книжка другая. Совсем другая сказка, но реквизит тоже принесли с собой, чтобы сделать сходство как можно более точным.

— Вторая жертва не настолько тщательно подобрана, — сказал Гален.

Мы с Рисом кивнули. Предположительно жертвами были Клара и Марк Бидвелл, проживавшие по этому адресу. Обе жертвы соответствовали их общему описанию, и рост совпадал, но вообще-то пока их не идентифицируют по зубам или отпечаткам пальцев, полной уверенности не будет. Лица их теперь никак не походили на улыбающиеся фотографии на стенах. Мы пока приняли, что это и есть постоянные жильцы квартиры, но это было лишь предположение. Полиция тоже придерживалась такого мнения, что меня несколько успокаивало, но все равно мы нарушали первое правило Джереми: никаких допущений, только точные сведения.

Джереми Грей оказался легок на помине — едва я о нем подумала, он показался на пороге. Он примерно моего роста пять футов ровно; одет был в отлично сшитый черный костюм, придававший его серой коже глубокий и красивый оттенок, и хоть у людей никогда не бывает серой кожи, почему-то в этом костюме он казался совсем человеком. Он только в этом году перестал одеваться во все серое, и мне нравилась новая цветовая гамма. Вот уже три месяца он встречался с одной женщиной — она работала костюмером на киностудии и к одежде подходила серьезно. Джереми всегда одевался дорого, в дизайнерскую одежду и обувь, но теперь все на нем стало сидеть как будто лучше. Может быть, это заслуга лучшего аксессуара в мире — любви?