Кевин Уигналл - Собачье наследство

— А вы что желаете?

— Кофе. Пожалуйста, без кофеина, если есть.

Да, он вполне обойдется без кофеина: две чашки уже выпиты, и сердце скачет галопом.

Изабелл отпустила официанта, после чего спросила:

— Вы ведь мой отец?

Она произнесла это таким деловым тоном, как будто просто хотела получить некоторую, причем не особенно важную, информацию, и холодок в ее голосе вызвал у Лукаса нехорошее предчувствие.

— Да…

— Почему вы не появились раньше? Мне уже четырнадцать.

— По двум причинам…

Лукас сделал секундную паузу. Он столько раз представлял себе эту встречу и все равно не знал, как лучше заполнить словами провалы в своей жизни.

— Я любил твою мать так сильно, что не хотел, чтобы она знала, кто я такой на самом деле. Когда она забеременела, все изменилось: я должен был сказать. Мы прекратили отношения и решили, что для тебя будет лучше, если меня рядом не будет. Моя жизнь — это…

— Она сказала, что вы преступник.

Обидно, что Мэдлин охарактеризовала его именно так. Впрочем, она права. Он никогда не сидел в тюрьме, его никогда не беспокоила полиция, но он именно преступник. Лукас даже не мог воспользоваться сомнительным оправданием, что сотрудничал с правительственными структурами: люди, на которых он работал, платили больше и заказывали такое, на что ни одна государственная контора никогда бы не решилась.

— Да, примерно четыре года назад я еще был преступником…

Он почувствовал себя лжецом. Работа на Марка Хатто его не волновала — даже те убийства ради спасения Эллы. Но то, что он сделал для нее потом — убил Новаковича и привел к Бруно, — было слишком близко к его прошлой жизни… чересчур близко, чтобы не почувствовать вины.

— Вы сказали, были две причины.

Лукас кивнул.

— Еще я боялся.

— Маленькой девочки? — спросила она со скептическим видом.

Изабелл явно поддразнивала его, ее легкая улыбка слегка ободрила Лукаса.

Официант принес кофе и горячий шоколад для Изабелл. Лукас заметил, как парень украдкой улыбнулся девочке, будто намекая, что в другой раз попросит объяснений. Она окунула палец в напиток, облизнула его и спросила:

— А почему вы перестали быть преступником?

Слова показались Лукасу чересчур резкими, однако он не собирался объяснять тонкости своей работы.

— Наверное, надеялся, что в один прекрасный день смогу оказаться здесь и скажу тебе, что бросил это дело.

Первый раз с тех пор, как они сели за столик, Изабелл улыбнулась по-настоящему.

— Вы думали обо мне?

— Сначала нет. А вот последние четыре-пять лет все больше и больше. Каждый раз, видя на улице ребенка, я думал, что он твой ровесник. Я не видел ни одной фотографии, даже не знал, как тебя зовут. Я был здесь летом…

— Она сказала, что вы приезжали. Мы поссорились. — Подумав, Изабелл добавила: — Ничего серьезного.

Лукас улыбнулся, довольный тем, что дочь поругалась из-за него с Мэдлин.

— Ты похожа на мать. Я боялся, что не узнаю тебя, но узнал в первую же секунду. Вот только короткие волосы… иначе ты была бы ее копией.

— У меня голубые глаза, как у вас. — Произнеся эту фразу, Изабелл посмотрела куда-то ему за спину и сказала: — Извините.

Она поднялась с недовольным видом.

Лукас повернулся на своем стуле и стал смотреть, как Изабелл разговаривает с каким-то мальчишкой. Ему показалось, что это один из тех парней, с кем он видел ее летом.

Изабелл стояла спиной к Лукасу, и пока она говорила, юнец с озорным видом поглядывал ей через плечо. Интересно, тот ли это парень, с которым она планировала встретиться, и что она ему говорит?..

Вернувшись, она сказала:

— Еще раз извините.

— Это его ты ждала?

— Да. И нет. Он не… Мы просто друзья.

Лукас улыбнулся, потом какое-то время оба молчали, и эта пауза, казалось, смутила Изабелл.

— Итак, что бы вы хотели узнать о моей жизни? — спросила она.

Лукас отхлебнул кофе — он был явно без кофеина и просто дрянной.

— Я уже немного знаю. Знаю, что у тебя есть брат. Видел его летом.

Она улыбнулась:

— Правда, он милый? Луи. Ему пять лет.

— Луи… Как твой дедушка.

— Вы знали моих дедушку и бабушку? — удивилась девочка.

— Мы виделись с ними несколько раз. Хорошие люди. Они еще живы?

— Да, конечно. А что мои вторые дедушка и бабушка? — с неожиданным интересом спросила Изабелл.

— Они умерли много лет назад. Я даже не помню их.

— О! У вас есть братья или сестры?

Лукас огорченно покачал головой. Наверное, девочка часто думала, какова вторая половина ее семьи, и вот перед ней предстала голая правда — он один. Полчеловека.