Эрик ван Ластбадер - Завет

— А как же сокровищница, — спросила Дженни. — Что случилось, Браво? Неужели отец направил тебя по ложному следу?

— Наоборот, — ответил он. — Я не стал читать вам с Камиллой последнее письмо, потому что отец предупредил меня…

— Предупредил?.. — Дженни обернулась к нему, остановившись посреди хоровода мягких, приглушенных теней на небольшой луговине. — Постой… он знал, что ты будешь не один, да?

— Ну, это было скорее предположение, основанное на здравом смысле, — ответил Браво. — Видишь ли, когда рыцари перешли в наступление, отец в качестве предосторожности переместил содержимое сокровищницы. Но в письме он в самой категоричной форме настаивал, чтобы я отправился сначала на прежнее место, если хоть кто-нибудь — кто угодно! — будет сопровождать меня. Только так, по его мнению, я мог понять, кто друг, а кто — враг. Сила Квинтэссенции такова, что веками ее близость совращает даже тех, кто полностью уверен в своей стойкости… Отец точно знал, что в ордене именно из-за этого неодолимого соблазна периодически объявлялись предатели.

— Точно знал? Но как…

— Ему рассказал фра Леони.

С моря подул вечерний бриз. Вокруг покачивались луговые цветы, склоняя головки в изящном реверансе.

— Значит, он жив… — прошептала Дженни одними губами.

— Это противоречит здравому смыслу, но… похоже, что да.

— Здравый смысл здесь ни при чем, — сказала она.

— Это вопрос веры.

Браво кивнул.

— Теперь я это понимаю.

— Здесь.

Он опустился на колени возле священного источника. Прямо перед ним из красноватой земли поднималось расколотое основание древней колонны. Дженни, опираясь на его плечо, присела рядом. Браво принялся разгребать сосновые иголки и прелые листья. Испуганно порскнули во все стороны жучки и многоножки. Запах гниения, дающего начало новой жизни, казался ароматом будущего счастливого дня.

— Ты в порядке? — спросил Браво. — У тебя хватит на это сил?

Она улыбнулась, и эта улыбка стерла всю боль с ее лица.

— Хватит, Браво. Еще как хватит.

Вместе они продолжили раскапывать землю, горстями выбрасывая ее из ямы, пока под обветшалым цоколем не обнаружился небольшой деревянный сундучок, расписанный разноцветными красочными птицами, рыбами, кораблями, совершенно непохожий на тот, прежний, который Дженни вытащила из-под алтаря в пещере.

Браво присел на корточки и засмеялся.

— Это же мой игрушечный сундук!

— Ох, Браво… — Дженни положила руку ему на плечо.

Они молча вернулись к работе. Осторожно расчистили крышку, раскопали землю по бокам. Наконец сундучок был извлечен на поверхность.

Браво взялся за крышку.

— Я не думаю… — успела проговорить Дженни…

Ее глаза закатились, и она потеряла сознание. Браво подхватил ее, бережно уложил на траву, прислушался к дыханию, нащупал пульс… Дженни дышала, но его рука была вся в крови. Браво стащил с себя рубашку, разорвал ее на полосы. Охваченный тревогой, он размотал прежнюю повязку, осторожно промокнул кровь и застыл при виде зияющей раны. Без всякого сомнения, дело обстояло куда серьезнее, чем уверяла Дженни. Он наложил новую повязку из двух широких полос материи, затянул как можно туже, надеясь хоть немного приостановить потерю крови. Закончив, он огляделся. Разумеется, поблизости ни одной живой души… До Сумелы по меньшей мере километр, потом еще минут двадцать на машине до Мачки… Браво снова взял Дженни за запястье. Пульс стал гораздо слабее, испуганно понял он. Пока еще не прерывистый… Но даже если ей не станет хуже, он может просто не успеть.

Браво вытер вспотевший лоб и посмотрел на игрушечный сундук. Он знал, что лежит внутри. Дрожащими руками он откинул крышку. Секретные манускрипты, тайные договора, неопубликованные воспоминания, обличающие мошенников финансовые документы… все, что орден накопил за долгие века существования. Среди бумаг он увидел древнюю рукопись. Завет Христа… Браво прикоснулся к нему, но вынимать не стал. Забавно… у него в руках Завет, а времени читать его нет. Сейчас его интересовало другое. Глиняная бутылочка с притертой стеклянной пробкой.

Квинтэссенция.

Все, что нужно, — открыть пузырек и нанести на рану Дженни ничтожно малую капельку… Исцелить ее, спасти ей жизнь. Как он мог не сделать этого? Браво вытащил бутылочку из сундука, подержал ее в ладонях. Она почти ничего не весила, словно ее содержимое было легче воздуха, как крылья ангелов…

Снять крышку, нанести всего одну каплю, и Дженни поправится, она будет жить… А иначе все, что ему остается, — вера, одна лишь вера. Он сможет только надеяться, что успеет довезти ее до клиники, спасти ее.