Антон Леонтьев - Жрец смерти

Зато меня волновала судьба девочки Светы, о которой я вспоминала не то чтобы с любовью, а с тоской и нежностью. Ведь малышка думала, что я – ее мама. Назовет ли меня еще кто-либо этим самым нежным словом на свете – «мама»? А ведь я и сама никогда и ни к кому не обращалась так…

Девочка, как мне было известно, по-прежнему находилась в Центре профессора Винокура. А значит, находилась в надежных руках. Но любители сенсаций, то бишь журналисты, все желали заполучить эксклюзивную фотографию последней жертвы маньяка.

Тот факт, что Света находилась в больнице уже больше недели, мог означать, что пребывание в лапах серийного убийцы стало для нее гораздо большим шоком, чем могло показаться на первый взгляд. Или, конечно, не исключался вариант, что Центр детского здоровья профессора Винокура служил для нее, а также для ее родителей, которые перебрались туда, своего рода тихой гаванью, защитой от оголтелых репортеров и распоясавшихся журналистов.

Меня так и подмывало навестить девочку. Однако я знала, что больше нам видеться нельзя. И что с того, что она видела той ужасной ночью не меня, Нику Соловьеву, а всего лишь один из моих образов? Тогда я была безымянной наемной убийцей, которая, выполнив заказ, занялась спасением жертвы похищения и чуть сама не угодила в смертельную ловушку. А в реальной-то жизни я совершенно иная…

Но я знала, память всегда готова сыграть злую шутку и человека, даже отлично загримированного, можно узнать по какой-нибудь вроде бы несущественной детали. А если Света узнает меня, то наверняка поднимет крик – от радости, конечно.

И все же соблазн был слишком велик.

Пробраться в Центр детского здоровья профессора Винокура под видом журналистки у меня не было ни единого шанса – суровый директор под страхом немедленного увольнения запретил своим сотрудникам общаться с прессой. Маскироваться врачом или медсестрой в данном случае тоже бессмысленно. Оставалась одна-единственная возможность: изобразить из себя родственницу одного из малолетних пациентов клиники.

Получить доступ к базе данных центра оказалось не так легко, как мне думалось. Но в итоге я ее вскрыла. И, выбрав одного из больных детей, который лечился бесплатно, что было возможно благодаря специальной благотворительной программе профессора Винокура, заполучила информацию о нем и его родителях.

Раздобыть паспорт на нужное имя – матери мальчика – для меня пара пустяков. Но есть риск заявиться в центр, представившись матерью Сережи, и узнать, что его мать вообще-то в данный момент находится у него в гостях. Поэтому скрепя сердце пришлось пойти на то, чем я никогда раньше не занималась, – устроить слежку за людьми, не являющимися объектами моей профессиональной деятельности.

Мать Сережи навещала сына, страдавшего тяжелым онкологическим заболеванием, почти каждый день. «Почти» – потому что работала на двух работах и занималась воспитанием еще двух младших детишек. Признаюсь, что мне было стыдно следить за этой женщиной и тем более ставить на прослушку ее телефон, но иного выхода не было.

И вот, когда мне стало известно, что в понедельник она не намерена идти к Сереже, я отправилась под видом ее в центр. Для этого я заранее изготовила соответствующую латексную маску и оделась так, как обычно одевалась далеко не богатая, потрепанная жизнью, но заслуживавшая всяческого восхищения женщина.

Странно, но, входя через стеклянные двери в здание клиники, я чувствовала себя неловко. Более того – мне было стыдно. Надо же, когда я убивала людей, ничего подобного мне не доводилось испытывать… Но ведь тогда я действовала по заказу, сейчас же поддалась своему странному желанию.

Я предъявила миловидной, облаченной в белый халат девице «свой» паспорт и сообщила, кого именно хочу навестить – просто так зайти в больницу и пройти в детскую палату было невозможно. Администратор сверилась с компьютером, вернула мне паспорт и указала на один из лифтов.

Однако я вышла не на четвертом этаже, где находилось онкологическое отделение, а на шестом. Заранее изучив план помещений центра, я знала, как мне попасть в особое отделение для тяжелых случаев, где помещалась девочка Света.

Когда я подошла к заветной стеклянной двери, та вдруг распахнулась, и навстречу мне шагнул высокий мужчина в медицинском халате, с ежиком седых волос и изящной, похожей на мушкетерскую, бородкой. Это был основатель Центра детского здоровья профессор Винокур. Его сопровождало несколько других врачей, внимавших тому, что говорил мэтр.