Саймон Керник - Без пощады

К тому же сегодня его ждала рыбка повкуснее. У хозяина возникли серьезные трудности, которые требовали быстрого и эффективного решения, — все и так уже начинало усложняться. Келли пришлось убить раньше времени и не маскируясь, а новый объект, человек по фамилии Мерон, едва не ускользнул от них, чего ни в коем случае нельзя было допускать… по крайней мере до тех пор, пока они не вытянут из него нужные сведения.

Он позвонил Мантани, который сейчас с напарником охранял Мерона, распорядился пока не трогать пленника и дал отбой. Мантани был надежным исполнителем, но, как и сам Ленч, обожал причинять людям боль и порой заходил слишком далеко. Однако Мерон нужен им живым и в ясном сознании: если он действительно что-то скрывает, то необходимо вытащить из него эту информацию любой ценой. В багажнике «лексуса», за рулем которого сидел Ленч, хранилось немало инструментов, предназначенных как раз для этой цели: к примеру, электрошоковый пояс с дистанционным управлением, через который можно в течение восьми секунд пропускать разряд тока в 50 000 вольт; электрошоковая дубинка мощностью поменьше — если постараться, ее можно засунуть жертве в анус; стоматологическая дрель для зубов; наконец, набор из шести острых как бритва скальпелей, которыми можно колоть сверхчувствительные нервы под глазами и за ушами — пожалуй, любимый инструмент Ленча.

Он был настоящим мастером пытки и имел за плечами богатый опыт. Никому, попав к нему в руки, не удавалось продержаться дольше нескольких минут. Таким рекордом можно гордиться. Вместе с тем у него под пыткой еще никто не умер, разве что в паре случаев пришлось добить жертву. Такая судьба ожидает и Мерона, как только он станет для них бесполезен.

Дождь усилился. Ленч свернул с магистрали на улочку, где поджидали его люди, и взглянул на часы. Восемь сорок. Оставалось три минуты езды.

При хорошем раскладе они уложатся за час.

— Если ты что-то скрываешь, то лучше признавайся, — посоветовал человек с пистолетом, словно хотел по-дружески меня вразумить.

Голова разламывалась, говорить было трудно, но я все-таки проговорил — наверное, в сотый раз, — что ничего от них не скрываю.

Он медленно кивнул:

— Хорошо, я тебе верю.

— Будет играть в молчанку, получит по полной, — сказал водитель. — Уж Ленч сумеет его разговорить.

Эта перспектива, похоже, приводила мерзавца в восторг. И с чего он на меня взъелся?

Когда в мире происходило что-нибудь плохое и казалось, что зло торжествует над добром, моя мама всегда говорила: «Нет на свете человека несчастней, чем тот, кому безразличны страдания других людей». Сейчас, сидя на хлипком стуле, я подумал, что в этих словах есть доля истины. Мне было почти жаль подонка-водителя, потому что он не знал большей радости в жизни, чем избивать и до смерти запугивать людей, которые не сделали ему ничего дурного. Но только почти. Мне хотелось бросить ему в лицо какую-нибудь дерзость, чтобы показать, что я его не боюсь. Загвоздка была в том, что на самом деле я боялся. Да что там, я не помнил себя от ужаса.

— Слушай, Мантани, мне нужно сказать тебе кое-что, — заговорил человек с пистолетом.

Лицо водителя перекосило от ярости, что не скрыла даже маска.

— Какого черта ты называешь меня по имени?

— Да какая разница? Ему все равно крышка. Он явно ничего не знает, но слишком много видел и слышал, так что Ленч его уже не отпустит. — Первый бандит сделал шаг к двери. — Пойдем.

Мантани покачал головой, что-то пробормотал себе под нос и все-таки повернулся:

— Не дай Бог это какая-нибудь фигня…

— Да нет, — ответил другой, затем ухватил пистолет за ствол и обрушил рукоятку на затылок напарника.

Звук удара в тишине прозвучал неожиданно громко. Мантани ошеломленно повалился на колени. Другой стремительно и плавно, с грацией танцора, дал ему по почкам. Мантани вскрикнул от боли и упал на бок в той же позе зародыша, что и я несколько минут назад. Человек с пистолетом внимательно посмотрел на него, затем врезал по затылку ногой — с такой силой, что того откинуло в сторону. Наконец Мантани перестал шевелиться. Первый бандит засунул пистолет в джинсы, присел и стал обшаривать карманы напарника. Отыскав связку ключей, он вскочил на ноги и подошел ко мне.

Я испуганно съежился. Этот человек был опасен. Я ничего не смыслю в боевых искусствах, но быстрота и профессионализм, с какими он обезвредил своего бывшего напарника, произвели на меня впечатление. Человек, способный на такое, способен и на множество других неприятных вещей.