Ребекка Джеймс - Красивое зло

— Я тоже не могу.

— Черт! — Я сильно сжимаю его руку. — Ты понимаешь, у таких девочек, как я, не должно быть ребенка. Такие девочки идут в университет, делают карьеру. Да мои родители просто умрут, когда узнают.

— Но и ты сможешь пойти в университет. Многие учатся, имея детей. — Он сжимает мою руку и улыбается. — Просто забудь на минутку про своих родителей. Не бойся того, что подумают другие люди. Нельзя ориентироваться на других. Это неправильно.

И он прав. Узнав о своей беременности, больше всего я испугалась того, что скажут люди. Мои родители, одноклассники, учителя. Я представляла себе, как хожу с огромным животом, а потом — с орущим младенцем, а люди вокруг смотрят на меня и перешептываются, жалеют меня или смеются.

— Я заварю чай, — говорит Мик. — А ты не хочешь пока пойти полежать?

Оказавшись в кровати, я сразу же засыпаю. Когда я просыпаюсь, Мик сидит около меня и смотрит какой-то музыкальный журнал.

— Привет.

— Привет.

— Как себя чувствуешь? — Он кладет руку на мой лоб, и я смеюсь.

— У меня же нет температуры, глупый.

— Знаю-знаю. Но разве твоя мама не делала так, когда ты уставала?

— Но я же не устала. Я беременна.

— Ага. И поэтому грустишь.

— А ты?

— Я не знаю.

— И я не знаю. А ты?

Он смеется.

— Я — как ты.

— А я не знаю. Почему-то сейчас мне это не кажется таким ужасным. — Я пожимаю плечами и застенчиво улыбаюсь. — Может, я просто размечталась?

Мик сжимает мою руку.

— А ты что думаешь, Мик? Тебе не кажется, что это просто ужасно?

— Господь с тобой, Кэтрин. Я точно знаю, что это — не конец света. — Он улыбается.

Не знаю, почему несколько часов сна все изменили, но я больше не вижу никакой трагедии.

— Ребенок, — медленно говорю я.

— Наш ребенок.

— Да.

— Мы не можем убить то, что создали вместе. Это — наш ребенок. Наш. Немножко тебя, немножко меня, — говорит он.

— Не можем.

— Ты действительно не хочешь от него избавиться?

— Нет. — Я невольно начинаю улыбаться. — Пожалуй, я хочу ребенка.

Остаток дня мы проводим вместе. Мы пребываем в полуистерическом состоянии. На следующее утро мы рассказываем все Филиппе. Она так рада, и нам это очень приятно. Мне намного лучше. Тошнота не прошла, но теперь, когда я знаю ее причину, гораздо легче ее переносить. Ведь мое тело создает нового человека!

Мы идем в библиотеку и набираем кучу книг о беременности. Рассматриваем изображения эмбрионов на разных стадиях развития. Высчитываем, какого возраста наш малыш, и находим точную картинку. Мы оба удивлены, что у него уже есть руки, ноги, глаза, рот, нос, что он уже дышит.

Мик считает, что мы должны снять квартиру и съехаться.

— О такой девушке я мечтал всю жизнь, — говорит он. — Я просто хочу быть с тобой. — Он смеется и качает головой. — Подумать только, Кэтрин, у нас будет ребенок! — Он обнимает и целует меня. — Не волнуйся ни о чем! Все будет хорошо, не волнуйся!

Ночью он шепчет мне:

— Давай поженимся, завтра же!

Я смеюсь:

— Мне же только семнадцать, не сходи с ума! — Но я взволнована его словами, я счастлива, что он любит меня так же, как и я его. Он хочет на мне жениться!

Но снять квартиру и жить вместе — это не такая уж безумная идея. Разумеется, Мик не может переселиться в квартиру Вивьен. И товарищ Мика вряд ли вынесет пищащего младенца.

На следующее утро я просыпаюсь рано, встаю и завариваю чай. Налив чашку, я возвращаясь в кровать и просматриваю объявления об аренде.

— Вот это было бы здорово, — говорю я через некоторое время. — Спальня, новая кухня, недалеко от пляжа. Три пятьдесят в неделю.

Мик открывает глаза и улыбается.

— Прочитай-ка снова, — просит он. — Я толком не расслышал.

— Спальня, новая кухня, — говорю я восторженно. Но, задумавшись, вздыхаю: — Но сначала я должна рассказать все моим родителям. Мне надо познакомить с ними тебя. Мы не сможем съехаться, пока они обо всем не узнают. Они платят за мою квартиру, за машину, дают мне деньги на жизнь.

— Конечно. — Мик садится и обнимает меня. — Но в любом случае, не переживай. Даже если они не захотят содержать тебя, мы все равно справимся. Я найду еще одну работу.

— Они ни в чем меня не ограничат. Они на все готовы ради меня.

— Понятное дело.

— Но знаешь, есть то, что они никогда не примут.

— Что именно?

— Твой мотоцикл. Они с ума сойдут, как только услышат о нем.

— Понятно. — Он пожимает плечами. — Мои родители тоже его ненавидят. Действительно, опасная штука.

— Но почему же ты тогда на нем ездишь? Если тоже думаешь, что это опасно?