Ребекка Джеймс - Красивое зло

Мои старания увенчались успехом. Когда я дошла до последнего ряда, я заметила серебристое мерцание, исходящее от земли. Свет. Я начала таскать мешки намного быстрее. Теперь, когда спасение было близко, я вдруг осознала, какой опасности мы подвергаемся. У меня заболел живот, и очень захотелось в туалет.

Перетаскав все мешки, я опустилась на колени и заглянула в щель между стеной и землей. Стена была немножко погнута, и мне показалось, что я могу расширить эту дырку. Я с силой толкнула железную стену, и она прогнулась, но совсем немного.

Я снова почувствовала отчаяние. Рыдая, я толкала стену, и с каждым новым толчком она прогибалась все сильнее.

Теперь проем казался намного больше, и я попробовала вылезти. Я легла на живот, повернула голову, прижалась щекой к земле и двинулась вперед. Галька больно впивалась мне в лицо, но я все двигалась и двигалась, сантиметр за сантиметром. Обдираясь о железо, я наконец вылезла наружу. Свободна!

Я встала на ноги. Теперь было еще сложнее держать себя в руках. Отдышавшись, я на дрожащих ногах направилась в сторону машины.

Дверцы машины были распахнуты, я увидела Рейчел, лежащую на земле. Она лежала на спине, юбка запуталась вокруг талии. Грант стоял на коленях между ее раздвинутых ног. Он двигался туда-сюда, Рейчел тихо стонала. Остальные парни стояли, прислонившись к машине, и наблюдали.

Эти ублюдки насиловали ее. Они насиловали мою маленькую сестру.

Я прижала руку к губам, чтобы заглушить крик. Я хотела броситься к ним, расцарапать их, разорвать, убить. Но не сделала этого. Я бы не справилась с ними. Я села на землю и изо всех сил сжала руки. Потом в отчаянии оглянулась, и тут сквозь деревья увидела какой-то свет.

Я снова повернулась к Рейчел, и тут Шон поднял голову. Мне показалось, он смотрит прямо на меня. Не знаю, увидел ли он меня, и никогда уже не узнаю. Там, где я стояла, было темно, и вполне возможно, он меня не заметил, но я испугалась.

Я вскочила и бросилась туда, к свету.

Мы спускаемся к Круглому причалу и затем к камням. Мик ведет меня в паб, где, как он утверждает, отлично кормят. Мы оба голодны и потому заказываем кучу еды — бифштексы, чипсы, салат. Жадно едим, улыбаясь друг другу всякий раз, когда наши взгляды встречаются.

Все съедено, мы потягиваем кока-колу, и Мик целует меня. Это неожиданно, но все-таки замечательно. Он встает, наклоняется над столом и прикасается губами к моим губам. Это не страстный поцелуй, скорее, братский. Это поцелуй, который доказывает, что я ему нравлюсь, что я ему дорога.

— Почему ты нахмурился, когда увидел меня? — спрашиваю я. — Я подумала, что не понравилась тебе. И решила, что ты ужасно невоспитанный.

— Потому что я очень странно себя почувствовал. Как только я тебя увидел, сразу понял, между нами что-то произойдет. Я это знал. Сразу. — Он застенчиво улыбается. — Ты поразила меня.

Мы оба счастливы, мы так рады, что нашли друг друга. Когда мы выходим из паба и возвращаемся к мотоциклу, Мик спрашивает меня, где я живу.

— Я не хочу домой, — говорю я.

— Не хочешь?

— Нет.

Мы идем в квартиру Мика. Он делит жилье со студентом по имени Саймон. Мы завариваем чай и пьем его в спальне Мика. Его кровать — просто матрас на полу, но все аккуратно прибрано, подушки сложены горкой. Книги составлены в стопки около стены, гитара прислонена к стене.

Мы сидим на кровати, касаясь друг друга коленками. Говорим про музыку, про наши любимые группы и песни. Мы уже выпили по три кружки чая и съели весь шоколад. Почти три часа утра, Мик перекладывает подушки и ложится.

— Ложись, — говорит он мне. — Ты устала, наверное.

Я устраиваюсь так, что наши лица совсем близко друг от друга.

Мик касается моего лица кончиком пальца и проводит вниз по щеке, по подбородку, по шее.

— Ты красивая, — говорит он.

Мы целуемся, прижимаясь друг к другу. Нам очень хорошо вместе.

И я чувствую, что хочу рассказать свою историю.

— Я последний раз целовалась давным-давно. — Я вздыхаю и недолго молчу. — Его звали Уильям Холло. Это было в ту ночь, когда убили Рейчел.

Мик кивает.

— Больше той ночью ничего не было. — Я вспоминаю Билла, как я была в него влюблена, и каким неуклюжим и некрасивым казался он мне потом. — А после той ночи все развалилось. Все стало глупым и нелепым. Он приходил и смотрел, как я сижу и плачу. Он казался таким жалким и несчастным. В конце концов я сказала, что не хочу его больше видеть. Он так обрадовался своему освобождению. — Я грустно смеюсь. — Ты бы видел его лицо. Он попробовал притвориться, что огорчен, но у него ничего не вышло.