Ребекка Джеймс - Красивое зло

— Мик поможет тебе избавиться от головной боли.

— Избавиться?

— Ну да. — Мик смотрит на меня. — Если хочешь.

— А как? — Внезапно мне приходит в голову мысль, что они имеют в виду наркотики. — О нет, спасибо. — Я поднимаю свой стакан с лимонадом. — Мне завтра в школу.

— Он не наркотики имел в виду, глупая, если ты про это подумала, — смеется Филиппа. — Он может сделать массаж. Правда помогает. Даже удивительно.

Я представляю себе, как этот явно недружелюбно настроенный парень массирует мои плечи, и невольно улыбаюсь — настолько абсурдна эта мысль.

— Пустяки, само пройдет. Но все равно спасибо.

Но прежде чем я успеваю закончить фразу, Мик садится напротив и берет мою правую руку. Он нажимает точку между указательным и большим пальцами и начинает поглаживать ее круговыми движениями. Его большой палец касается моего запястья, потом ладони и среднего пальца.

Я готова рассмеяться и отнять руку, поскольку испытываю недоверие к таким методам, но Мик сжимает мою руку.

— Погоди немного, сейчас должно подействовать. — И он улыбается.

Улыбка удивительным образом меняет его лицо. Теперь оно открытое, приветливое. Он улыбается еще шире, у него белые ровные зубы, доброжелательный взгляд, и вообще он потрясающе красив. Я понимаю, что никогда раньше не встречала таких красивых людей.

Мое напряжение проходит, мне кажется, что каждым своим движением он как будто стирает головную боль. Он больше не смотрит мне в глаза, только улыбается и не сводит внимательного взгляда с моей руки.

Наконец он больно закручивает мне кожу между большим и указательным пальцами.

— Ну вот. — Он отпускает мою руку и выжидающе смотрит.

— Все прошло! — Я подношу руку к голове. — Совсем прошло!

— Здорово, да? Я же говорила, что подействует. Ах ты, мой маленький умница брат. — Филиппа гордо смотрит на Мика, а он смотрит на меня. Он уже не улыбается, но я чувствую, что его взгляд наполнен теплотой. Он смотрит на меня слишком долго, и я чувствую, как мое сердце начинает биться сильнее.

— Да, спасибо. — Я отворачиваюсь и перевожу взгляд на Филиппу. — Принести лимонад, Филиппа? А ты хочешь что-нибудь, Мик?

— Нет, спасибо. — Филиппа качает головой.

— А я хочу пива, — говорит Мик.

— Отлично. — Я направляюсь к бару.

— Подожди, — окликает он. Я поворачиваюсь. Он улыбается мне, и я рада, что стою не слишком близко, потому что мое сердце колотится как сумасшедшее. — Скажи, что это для оркестра, тогда будет бесплатно.

— Хорошо, — говорю я.

Я заказываю напитки, оборачиваюсь и смотрю на Мика. Они с Филиппой наклонились друг к другу и разговаривают, Мик изображает барабаны, отбивает такт. Они явно говорят не обо мне.

Я знакома с таким чувством. Когда Мик на меня смотрит, кажется, будто в животе трепещут бабочки. Такое бывало и раньше, но после смерти Рейчел я запретила себе даже думать об этом.

Я выпиваю лимонад. Он ледяной, горло начинает саднить, но мне очень хочется пить. Глубоко вздыхая, я настраиваюсь на абсолютное спокойствие, чтобы не краснеть и не заикаться, и возвращаюсь к столу.

— Мы заговорились о музыке, — поясняет Филиппа, когда я протягиваю им напитки. — Извини.

— Все в порядке. — Я качаю головой и сажусь. — Я люблю говорить о музыке. Моя семья… мы часто говорили… — И тут я замолкаю. Смерть Рейчел и вся эта история — больше не тайна, но я не могу говорить об этом как о чем-то обыденном.

Раньше в моей семье часто говорили о музыке — до того, как погибла сестра. После ее смерти мы о музыке почти не говорим.

Филиппа замечает перемену в моем настроении и меняет тему.

— Слушай! — громко восклицает она и кладет ладонь на руку Мика. — Ты никогда не угадаешь, кого я на днях видела!

Мик поднимает брови.

— Каролину! — говорит она. — Каролину Хандел. Мик, ты не поверишь, она так изменилась! Совершенно другая, такая нарядная и шикарная. Была с какой-то большой компанией. Нет, ну как она изменилась!

— Да? — Мик безразлично пожимает плечами.

Его, кажется, совершенно не интересует рассказ Филиппы про какую-то Каролину, и, когда она заканчивает, он немедленно поворачивается ко мне.

— Ты говоришь, в твоей семье часто говорили о музыке. А что теперь? Что-то изменилось?

— Мик! — резко обрывает Филиппа. — Не надо задавать такие вопросы, это невежливо.

— Почему? — Мик расстроен. — Что-то не так? — Он смотрит на меня и поднимает свою бутылку. — Я спросил что-то неприличное? Я ведь даже не пьян, неужели я сказал что-то не то?