Джой Филдинг - Бегство Джейн

— Я была растеряна, — начала она, — кроме того, мне казалось, что память может вернуться ко мне в любую минуту, и я не знаю, почему в тот момент я не обратилась в полицию, — закончила она, представляя себе тонкие пачки новеньких сотенных бумажек и забрызганное кровью платье.

Если он и усомнился в правдивости ее слов, то не показал этого.

— Но вам не составляет труда припомнить события последних нескольких дней?

— Абсолютно нет.

— А что касается текущих событий? Вы знаете, кто у нас президент?

— Я знаю, кто у нас президент, но я не помню, голосовала ли я за него.

— Встаньте, — сказал он и помог ей сойти с кушетки. — Закройте глаза и побалансируйте на правой ноге. Хорошо. Теперь на левой. Как меня зовут?

— Доктор Мелофф. Почему вы все время об этом спрашиваете? Я очень хорошо запоминаю, как зовут других людей, вот только не помню, как зовут меня.

— Можете открыть глаза.

Открыв глаза, Джейн увидела противную рожу доктора Клингера.

— Больную ждут на компьютерном томографе. — Он говорил это так, как будто ее не было в кабинете, вообще игнорируя ее присутствие, что уменьшало ее и без того хрупкую уверенность в себе. Доктор Мелофф взял Джейн за руку.

— Прекрасно, доктор Клингер, — сказал он, выводя ее из смотрового кабинета. — Я провожу мисс Макдональд на компьютер.

От таких слов она просто расцвела в улыбке. Они вышли в холл.

Рентгеновское отделение находилось на первом этаже больницы. По истоптанному коридору бродили больные. Они казались испуганными и потерянными. Персонал не обращал на них никакого внимания. Медики выглядели рассеянными, переутомленными и замученными работой. На их лицах было написано сильное желание оказаться где угодно, только бы подальше отсюда.

Комната, куда ее привели, была примечательна аппаратом, похожим на большую трубу. Аппарат громоздился в центре помещения. Джейн велели лечь на длинный узкий стол, который располагался у входа в туннель аппарата, положить руки вдоль тела и спокойно лежать. Техник проверил, нет ли в ее волосах металлических шпилек, и, взяв у нее сумочку, передал ее сестре.

— Что будет происходить? — В ее голосе послышались плачущие интонации.

— Все будет в порядке, расслабьтесь и успокойтесь. Это не больно, совсем не больно, уверяю вас.

— Что вы собираетесь делать?

— Сейчас вы совершите маленькое путешествие.

Она села, готовая отказаться от исследования.

— Нет, нет, лежите спокойно! Я обещаю вам, что вы ничего не почувствуете. Постарайтесь расслабиться. Через десять минут обследование закончится.

— А что потом? — спросила она, чувствуя, что стол начинает въезжать в жерло аппарата.

— Лежите совершенно неподвижно, — уговаривал ее техник, — закройте глаза и немного отдохните.

— Увидимся через десять минут, — напутствовал доктор Мелофф, в то время как темнота окутывала ее, как мягкое одеяло.

Тело Джейн слегка вибрировало в такт мягкому жужжанию аппарата, пока она медленно продвигалась вдоль чрева машины. Она хотела открыть глаза и посмотреть, что делается вокруг, но было очень страшно сделать это. Она не помнила, сказали ли ей, что следует закрыть глаза. Они только несколько раз повторили, что лежать надо неподвижно.

— Не двигайся, — беззвучно шептала она себе. — Не верти головой. Не впадай в панику. Не впадай в панику. Не впадай в панику. Не впадай в панику. Не впадай в панику. Не впадай в панику.

Это только на десять минут, напоминала она себе, когда ей хотелось визжать от страха. Только десять минут, и она выйдет из этого проклятого ящика. Десять минут — это такая малая струйка в реке времени. Десять минут — это так мало, чтобы навести о ком-нибудь справки.

Десять минут — это вечность. Для того чтобы прожить десять минут, надо преодолеть бесконечную вереницу секунд. Больше она никогда в жизни не согласится на такое исследование. Во-первых, она больше никогда сюда не придет. Она никогда больше не будет иметь дело с полицией. Она вернется в «Леннокс-отель» и будет сидеть там, пока не кончатся деньги. Вот тогда у нее не останется выбора.

Она убежит, как только представится удобный случай. Много ли на свете людей, которым предоставляется шанс начать жизнь сначала? У многих ли оказывается стертым написанное на грифельной доске их жизни, не важно, сами ли они стирают письмена или кто-то делает это за них? Она получила возможность, за обладание которой многие готовы отдать жизнь. Но готова ли она отдать за это жизнь?