Михаил Зайцев - Час волкодава

Вчера Миша выкурил одним махом пачку «Парламента», перебрал никотина и не позаботился прикупить сигарет во встречных сельпо. Казалось, что курить больше никогда не захочется, во рту щипало от дыма. Пришлось сегодня вспоминать черно-белые советские фильмы про коллективизацию, крутить из газеты «козью ножку».

После первой же затяжки Чумаков закашлялся. Табачок оказался ядреным.

— Бросал бы ты курить, партнер. Курево успокаивает, однако от никотина больше вреда, чем пользы, поверь мне. — Сан Саныч взмахнул рукой, поймал в кулак жирную муху, жужжащую над тарелкой с остатками каши.

— Ошибаешься, Сан Саныч, курево не только успокаивает нервы. Ученые доказали — никотин заставляет нейроны мозга бегать быстрее, активизирует мыслительный процесс.

— Не знал... Дыми, раз такое дело, стимулируй мозги. Нам есть о чем подумать. Допущены ошибки. И нами, и противником. Ошибки противника постараемся усугубить, свои — исправить.

— Что-то я не въезжаю. Кто наш противник? Какие ошибки?

— Кто — основной вопрос. Наш враг — инкогнито по фамилии Вопросов, по имени-отчеству Вопрос Вопросович. Ну а ошибки Вопроса Вопросовича Вопросова очевидны — мы живы и на свободе вопреки всем его стараниям.

— Есть еще один вопрос. У меня... Блин! — Самокрутка рассыпалась искрами в руке Чумакова. Матерясь, Миша смахнул смердящий табак со стола в грязную тарелку, туда же бросил горелую газетную бумагу.

— Гадость какая! А воняет-то как мерзко! — Сан Саныч встал. — Окно открою, проветрю горницу... Я догадываюсь о твоем вопросе, Михаил. Я обещал рассказать всю правду о себе и, поверь, сдержу слово. Но прежде, партнер, давай-ка рассказывай про Диму Антонова, про Красавчика. Все рассказывай, постарайся вспомнить каждую мелочь, детальку, штришок.

Сан Саныч, распахнув створки окна, вернулся к столу, подлил чая себе и Чумакову.

— Рассказывай, Миша. Все. С самого начала.

Михаил вздохнул, отхлебнул теплого чая и начал рассказ. Зима, снежинки, нечаянная встреча с Ириной... Чумаков подробно рассказал, откуда знает Иру... Знал... Рассказал о жене, о разводе, о себе. Вспомнил родителей, загрустил... Вскоре мама с папой узнают — их сын в бегах. Защемило сердце. Родителей стало безумно жалко. Впрочем, разве им было бы легче, узнай они, что их сын в тюрьме? Или что он застрелен неизвестным на Юго-Западе Москвы?.. Миша скрутил еще одну «козью ножку», закурил и продолжил рассказ, вернувшись мысленно в тот зимний вечер, когда он познакомился с Дмитрием Юльевичем Антоновым. Чумаков пересказал события той единственной встречи с документальным бесстрастием. Все, как было до прихода Димы, при нем и после. Сан Саныч узнал про стычку с автомобильными ворами и последующее лечение, про смерть Иры и вялые розыски молодожена Димы. Сан Саныч перебивал Мишу дважды. В первый раз попросил подробнее остановиться на описании огромной Иркиной квартиры, во второй — уточнил, как долго Антонов трепался по телефону на кухне, когда оставил Мишу с Ириной одних, и через какое примерно время после возвращения Димы к общему столу Антонов с Чумаковым ушли из дома девушки. Заинтересовавшие Сан Саныча детали показались Мише незначительными, однако он ответил, как смог, подробно.

Говорил Миша минут сорок. Чай совсем остыл, табак был противным, воспоминания, мягко выражаясь, неприятными. Погано сделалось на душе у Чумакова. Совсем недавно Миша с отвращением вдыхал запах спирта, а тут вдруг захотелось выпить. Водка, пятьдесят граммов которой Миша, морщась, заглотил как лекарство, соблазняла хмельным забытьем. Хватануть стакан и снова завалиться спать, забыть обо всем на свете, отключиться.

Чумаков потянулся к водочной бутылке.

— Стоп, Миша, тормози. — Сан Саныч выхватил бутылку из-под руки Чумакова. — Нам сегодня в город ехать. Вернемся — пей сколько влезет, презрев заветы физиолога Воловича, а пока ни-ни.

— В какой еще город? — Чумаков исподлобья посмотрел на Сан Саныча.

— В Москву.

— На фига?

— Возникло у меня одно подозрение. Надо бы проверить.

— Какое подозрение? Объясни.

— Некогда, по дороге объясню, а сейчас нужно поторопиться.

— Слушай, Сан Саныч, я, конечно, тебе благодарен и все такое, но, знаешь ли, надоело подчиняться командам.

Я взрослый человек. Я никуда не поеду, пока не узнаю, зачем. Я имею право...

— Оставайся, — оборвал Мишу строго Сан Саныч, поставил бутылку на стол, пододвинул ее поближе к Чумакову. — Жри водяру, сетуй на судьбу, разрешаю. Понадобится веревка с мылом — найдешь в сенях. А я поеду в Москву.