Майкл Дибдин - Медуза

– С чего бы это?

– А почему бы и нет?

– Пассарини был тряпкой даже в старые времена. А я с тряпками не якшаюсь.

Альберто серьезно кивнул, словно оценивая важную и сложную информацию.

– Значит, ты больше не поддерживаешь связей с Габриэле?

Несторе встал.

– Я больше не поддерживаю связей ни с кем из прошлого, Альберто. И единственная причина, по которой я говорю сейчас с тобой, заключается в том, что ты вытащил меня сюда своим срочным сообщением, прозвучавшим так, будто речь идет о жизни и смерти. Я не понимаю. Ладно, найдено тело Леонардо. Ну и что?

Альберто немедленно вошел в другую свою роль, тоже хорошо известную Несторе, хотя и подзабытую, – роль знаменитого профессора, снизошедшего до того, чтобы доступней сформулировать подающему надежды студенту свой в общем-то и без того ясный вопрос.

– До того, как в это дело ввязался Виминал [9], я бы с тобой полностью согласился, – сказал он, медленно кивая. – Изначально расследование проводилось «кузенами», и сочетание их собственной некомпетентности с отсутствием должной юридической поддержки обещало привести все это несчастное дело к быстрому и благоразумному завершению.

Должно быть, именно так чувствует себя женщина, слушая бубнящего зануду, пытающегося произвести на нее впечатление. Но женщина, по крайней мере, понимает, что ему нужно. А что нужно Альберто?

– Какой сегодня день?

Несторе с удовольствием отметил, что Альберто на миг смешался, прежде чем ответить:

– Воскресенье. А что?

– Правильно. Так получилось, что это еще и день моего рождения, который я отмечаю званым обедом в компании друзей. Ни один из них не отличил бы тебя от гастарбайтера-румына, моющего тарелки в престижном ресторане, где я должен быть менее чем через час. Я больше не Несторе Сольдани. Меня зовут Нестор Мачадо Солорсано, и я – гражданин Венесуэлы, ведущий беспорочную жизнь в тихом налоговом раю южной Швейцарии. Я благодарен тебе за помощь, которую ты в свое время оказал мне с теми нефтяными контрактами и поставками оружия, но ты тогда же получил свою долю. Короче, Альберто, если в ближайшие полминуты ты не сможешь доказать, что случившееся тридцать лет назад имеет хоть какое-то отношение ко мне сегодняшнему, то при всем моем уважении я посоветую тебе засунуть свои итальянские интриги себе в задницу и оставить меня в покое.

Он ожидал вспышки гнева, грома и молний, но, к его изумлению и даже разочарованию, Альберто лишь поморщился.

– Конечно, конечно, – пробормотал он. – Прости. Давай вернемся на станцию. Скоро придет поезд, и ты сможешь вовремя вернуться в Кампьоне – как раз к своему званому обеду. Я понятия не имел, что у тебя сегодня день рождения и приношу свои извинения за то, что помешал. Мне просто надо было удостовериться, понимаешь?

Поскольку ответа не последовало, он повторил свой откровенно риторический вопрос с еще более сокрушенно-страдальческой интонацией:

– Понимаешь?

Я решительно ошибался на его счет, подумал Несторе. Парень сам не свой. Все это лишь фасад, видимость, блеф, отголосок всеобщей паранойи былого.

– Что я должен понимать? – грубо спросил он.

– Что мне просто надо было удостовериться.

– В чем удостовериться?

Взяв собеседника за руку, Альберто выдержал паузу, потом коротко рассмеялся, предваряя шутку:

– В том, что я «обезопасил свои фланги». Помнишь лекцию того педанта Оддоне о битве при Канне? «Эмилий Павел неблагоразумно не позаботился о безопасности своих флангов». А Андреа тут же подхватил: «И в результате зад у него оказался голым». Ах, счастливые деньки!

Несторе демонстративно посмотрел на часы, и Альберто торопливо пошел по тропе обратно.

– Тем не менее, видишь ли, такова моя теперешняя тактика.

– Обеспечение «безопасности флангов»? Имея в виду меня и Габриэле?

Альберто промолчал.

– А кстати, чем теперь занимается Габриэле?

Не то чтобы это был шаг навстречу. Просто – светская болтовня, попытка найти общую тему, чтобы сгладить неловкость.

– Владеет книжным магазином в Милане, – пробормотал Альберто.

Несторе кивнул.

– Вполне могу себе представить его за этим занятием.

– Только, похоже, его там сейчас нет. Как и дома. По правде сказать, он вообще исчез. Это немного тревожно. Ты уверен, что не знаешь, где он может быть?

– Я его не видел лет двадцать.

– Хорошо-хорошо. Разберемся. Рано или поздно мы его найдем. Просто время дорого.

– Мы?

Что-то в манере поведения Альберто неуловимо изменилось.