Джонатан Мэйберри - Вирус

— Десятое поколение? Ты спятила!

— Я бессмертна, — продолжала она. — Дело в том… что мы совершили настоящий прорыв в науке, Себастьян. Упорная, долгая работа принесла плоды, и дело пошло! А ты думал, мы так и возимся с третьим поколением? О, десятое действует немедленно! Тело реанимируется моментально. Нет никакого инкубационного периода. Десятое поколение — идеальная чума.

— Идеальная? — Слово отдалось желчью на языке.

Она не обратила на него внимания, упиваясь своим откровением.

— Но мы не остановились на этом. Одиннадцатое поколение, правда, разочаровало нас… Зато двенадцатое! — В ее голосе звучали трепет и угроза одновременно. — Достижение века! Вот над чем я трудилась последний год, когда ты оставлял меня в бункере. Убийственный патоген был развит до десятого поколения раньше, чем ты узнал о существовании второго. — Она засмеялась, увидев на лице Голя болезненную гримасу. — Мы не могли в полной мере использовать заразу, пока не найдем противоядие. И вот теперь… О Себастьян, какой огонь у меня в крови! Я чувствую, он течет по жилам!

— Ты… испытала патоген на себе! Превратилась в одно из этих чертовых чудовищ…

— Неужели я такая страшная? — засмеялась она, отошла от щели и приподняла ладонями груди под платьем. — Ты считаешь меня монстром, Себастьян?

— Боже мой…

Лицо Амиры исказилось от гнева, она отдернула руки от груди и ударила ладонями по стене, по обеим сторонам от панели. Ее черные глаза засверкали.

— Бог? Как ты смеешь упоминать Его имя! Твой бог — деньги, ты, жалкий кусок дерьма!

Голь отшатнулся и поднял пистолет.

— Ты не понимаешь, что значит поклоняться Богу. Ощущать Его в каждой мысли, в каждом вздохе! Слышать голос Всевышнего, разносящийся над песками пустыни! Вот истинное блаженство. Ты притворялся, будто читаешь Пророка, чтобы одурачить эль-Муджахида, но тебе не хватило ума и души, чтобы понять священные тексты! Ты думал, будто сделал меня своей шлюхой? Рассчитывал, что я предам своего мужа, свой народ, свою веру ради тебя?

Она плюнула в него, он пригнулся, испугавшись заразы в ее слюне, и направил лазерный прицел ей в лоб. Красная точка светилась, словно индийское бинди.

— Я любил тебя, — произнес Голь слабо. И тут же осознал, что сказал «любил», а не «люблю». Это едва не сломило его. Мысленным взором он видел, как отворачивается от нее и приставляет дуло к собственному виску. Лучше заглушить эту потерю, чем терпеть пустоту.

Но хотя руки у него дрожали, пистолет не шелохнулся.

Амира не обращала на все это никакого внимания.

— Неужели ты не понял? Хотя… ради чего еще тебе быть здесь, Себастьян? — В ее устах его имя звучало как удар хлыста. — Тебе казалось, ты нашел нас, но это мы многие годы искали тебя. Впрочем, не важно, кого именно — любого жадного неверного пса, у которого имеются большие средства. Оказалось, нет ничего легче! — Она засмеялась, наслаждаясь тем, что причиняет ему боль. — Было так просто соблазнить тебя намеками через твоих же шпионов, вовлечь в игру, шаг за шагом… Тебе казалось, что ты сам контролируешь этот проект, а на самом деле план действий до мельчайших деталей разработали я и мой муж. Да… Эль-Муджахид, величайший воин Бога на земле. Истинный солдат Веры, человек, который каждый миг каждого дня живет по заветам Пророка.

— Но… ты… мы…

Она плюнула на пол.

— Что? Я спала с тобой? Это ты хочешь сказать? — От ее тона слова сделались особенно мерзкими. — Я не мужчина, Себастьян. Я не могу идти в битву с ружьями и ножами, как мой муж и его солдаты. Я женщина и вынуждена использовать другое оружие… пусть бесконечно отвратительно и унизительно было открывать свое тело перед тобой.

— Нет, — выкрикнул в ответ Голь, гнев запылал в нем. — Я знаю, ты любила меня. Я знаю.

Он увидел, как безумие в ее глазах померкло, и на секунду лицо Амиры приобрело другое выражение, сонное, зыбкое, уплывающее. Чувство, которое пылало, но угасло… остались только уголья… В следующий миг перед Голем снова явилась жесткая и жестокая личность.

— Каждый день я опускалась на колени, вымаливая прощение у Аллаха, пусть даже все это творилось по Его воле. Ты сделал меня шлюхой в глазах Всевышнего, Себастьян. Сколько смертей ты заслужил за это?

За спиной Амиры послышались возбужденные голоса. Ученые и лаборанты громко переговаривались, некоторые потрясенно протестовали. Звучали гневные выкрики. Амира отошла назад, чтобы дать возможность Голю увидеть, что происходит.