Джонатан Мэйберри - Вирус

Голя обуял гнев.

— Не указывай мне, что делать, — отрезал он. — Осточертело…

— Неужели, Себастьян? — прервал его Тойз. — Ты все еще командуешь? Учти, ты лишился этого права, позволив своей девке настругать кучу монстров.

Рука Голя, державшая пистолет, дрогнула. Его помощник взглянул на оружие, затем с улыбкой повернул дуло, и теперь оно было нацелено ему прямо в сердце. Тойз придвинулся ближе.

— Убей либо ее, либо меня, — спокойно произнес он.

Они смотрели друг на друга через пропасть, разверзшуюся между ними.

— Тойз… я…

Тот оттолкнул ствол в сторону, быстро подался вперед и поцеловал Голя в щеку.

— Я люблю тебя, Себастьян. Мы с тобой одна семья. Помни об этом.

С этими словами он развернулся и исчез в коридоре, оставив Голя одного в темноте.

Центр Колокола Свободы.

Суббота, 4 июля, 12.01

Внешняя оболочка Колокола Освобождения, должно быть, представляла собой тонкий слой раскрашенной фольги, который скрывал сотни маленьких отверстий. Глубоко внутри колокола, в металле корпуса, сигнал детонатора открыл бесчисленное множество камер с сильно сжатым газом. Поверхность колокола рассыпалась, когда тысячи стеклянных крошечных дротиков со свистом вылетели наружу. Никакого пороха, никаких азотных соединений — сам колокол был гигантским воздушным ружьем. У каждого дротика имелся заостренный конец и стенки, тонкие, словно сахарная вата. Половина из них разбилась, прорывая внешний слой из фольги, они выпустили свое содержимое в воздух, не причинив вреда. Зато остальные — наверное, тысячи полторы дротиков — вонзились в плоть членов конгресса и журналистов, воткнулись в руки и лица туристов, представителей местных властей и послов дюжин стран. Я ощутил, как смертоносная волна проходит надо мной, когда падал на бетонный пол, подминая под себя визжащую жену вице-президента. И даже не успел сообразить, ранило меня или нет.

Я скатился с нее и перевернулся, привстав на колено, чтобы стрелять. Понятия не имею, как мне удалось удержать пистолет, однако он остался у меня в руке и я вскинул его. Правда, я видел только ноги и торсы людей, кричащих, бегущих, спотыкающихся, падающих. Получив пару болезненных пинков, я вскочил, чтобы меня не раздавили.

Донесся голос Грейс, высокий и пронзительный, она приказывала агентам запереть все двери. Она наверняка понимала: все эти стеклянные колбочки, вылетевшие из колокола, начинены заразой. Но по ее голосу я не мог определить, сильно ли она испугана.

Сейф аль-Дин вышел на свободу. Все наши усилия и жертвы окажутся напрасными, если кто-нибудь из зараженных выберется наружу.

Господи…

— Отряд «Эхо»! — проревел я, и внезапно передо мной вырос Банни. Лицо его побелело, как штукатурка, и было забрызгано кровью.

— Ты не ранен? — прокричал он.

— К черту, мы должны запереть все двери!

— Уже сделано! — У меня чуть не лопнули барабанные перепонки; в моих наушниках надрывался голос Брайерли. — Двери заперты! Снаружи отряды наготове! Они придут нам на помощь.

Толпа снесла стеклянные стены, как приливная волна, и тех, кто находился рядом с дверьми, просто смяло напором бушующей человеческой массы. Слышались крики ярости, ужаса и боли.

— Рядом со мной жена вице-президента, — сказал я. — Но я не вижу первой леди, Брайерли, ее вывели?

— Мой помощник Коулби с отрядом проводили ее до «островка безопасности», — сказал он. — Что за чертовщина творится, Леджер?

— Я за подиумом. Найдите меня, — приказал я. — Немедленно!

Когда я стал высматривать его в зале, Банни произнес:

— Босс, эти дротики…

— Знаю. Смотри в оба. Если кто-нибудь начнет вести себя неадекватно, стреляй.

Тяжесть предстоящей схватки, кровавой и неправедной, придавила молодого великана, но он кивнул. Я огляделся по сторонам и увидел Руди, который все еще оберегал девочек-скаутов. У одной из них шла кровь, с такого расстояния я не различал, ранена ли она дротиком или просто случайно порезалась в суматохе.

— Банни, останься с супругой вице-президента, — велел я. — И учти: агент О’Брайан наш противник. Если увидишь его, убей. — Я схватил его за рукав. — Слушай… ты не видел, в кого целился Олли?

— Нет. Все кругом стреляли, — ответил он, и, словно подтверждая его слова, над нашими головами просвистела пара пуль. Мы пригнулись. Снова началась беспорядочная пальба, а крики все усиливались. — На всякий случай не стой перед ним, если у него будет оружие.