Миккель Биркегор - Через мой труп

— Разумеется, нет, — раздраженно отозвался Вернер. — Существует установленное правило, в соответствие с которым в интересах следствия подобные вещи не разглашаются. Проблема в том, что я, проявляя интерес к этому делу, уже засветился.

— Ну и что из того? Все это еще не делает нас убийцами, — решительно возразил я.

Вернер испытующе посмотрел на меня.

— У меня-то, во всяком случае, с алиби все в порядке, — сказал он. — Я в это время торчал в баре с несколькими приятелями. Полицейскими. — Последнее слово он произнес особо отчетливо, чуть ли ни по слогам.

— На что это ты намекаешь? — резко поинтересовался я, не в силах справиться с внезапно охватившим меня гневом. По-видимому, вышло это излишне громко, ибо некоторые посетители стали поворачиваться в нашу сторону. Однако, поскольку мы продолжали спокойно сидеть, глядя друг другу в глаза, интерес их быстро угас и они один за другим вернулись к еде. Вернер же так ничего и не ответил.

— Тут есть еще одна деталь, — понизив голос, продолжал я.

— Какая именно? — насторожился Вернер. — Опять какие-нибудь секреты?

Я протянул ему конверт:

— Было оставлено для меня на стойке администратора в гостинице.

Вытащив из конверта книгу, Вернер принялся ее внимательно рассматривать. Я же в это время наблюдал за его реакцией, убежденный, что если он и вправду имеет к этому какое-то отношение, то я обязательно это замечу. Однако ничего такого по нему видно не было. Полистав страницы, Вернер наконец добрался до вложенной фотографии. Узнав женщину на ней, он так резко отложил книгу, как будто обжег об нее пальцы.

Затем он перевел взгляд на меня:

— Какого дьявола, это еще что такое?

— Не знаю, — откликнулся я.

— Ты что, Франк, издеваться надо мной вздумал?

— Да какая уж тут издевка, — ответил я. — Некто передал это в администрацию гостиницы вчера во второй половине дня. Я тогда еще сюда не въехал. — Я специально выдержал паузу, однако Вернер сохранял молчание. — В одном ты наверняка прав — это не просто обиженный любовник.

— Разумеется, я прав… но все же… какого черта?! Где он мог взять книгу, которая еще не вышла?

Хотя сам я провел несколько часов, разглядывая экземпляр своего романа, этот вопрос как-то не приходил мне в голову. Если это не был отвергнутый поклонник и уж конечно же не сама Мона, тогда — кто? Ответа на этот вопрос, похоже, не было. Вот если только… Сердце мое отчаянно застучало, и я вынужден был выпить пару глотков вина, чтобы немного успокоиться, прежде чем смог поведать Вернеру о произведенных мной ранее расчетах в отношении авторских экземпляров, из которых следовало, что одной книги не хватает. При этом я специально оговорился, что, быть может, где-то ошибся. Вполне вероятно, что издательство что-то там напутало, однако ведь убийца мог похитить роман прямо из моего дома. И это предположение приводило меня в ужас.

Было заметно, что все это Вернера отнюдь не обрадовало.

— А что с фотографией? — спросил он. — Тоже одна из твоих?

Я отрицательно качнул головой.

— Ты абсолютно уверен, Франк?

В голосе его звучали недоверчивые нотки — быть может, он разыгрывал эту роль по привычке, ведь ему приходилось ежедневно допрашивать разный сброд, вроде распространителей наркотиков. Стиснув зубы, я сделал над собой усилие, чтобы продолжать беседу в спокойном тоне:

— Я ведь тебе говорю, что не имею ко всему этому ни малейшего отношения. Ты что же, на самом деле считаешь, что я могу совершить убийство по сценарию, который использовал в собственной книге? И неужели я в таком случае не позаботился бы о том, чтобы обеспечить себе алиби? Я никогда не держал зла на Мону Вайс. Ведь она — давным-давно пройденный этап. Да и, кроме того, я даже не умею управлять лодкой, а мои знания о дайвинге — чисто теоретические.

Вернера, похоже, все это немало забавляло, что заводило меня еще больше.

— Ладно, Франк, успокойся, — сказал он, выставив ладони перед собой в умиротворяющем жесте. — Я прекрасно знаю, что ты не мог этого совершить. Ты, разумеется, больной на всю голову, раз уж тебе удается выдумывать все эти штучки, однако нервишки у тебя слабоваты. Так что ты бы этого не потянул. Не-ет, для такого дела ты слишком уж чувствительный, слишком мягкий… короче, слабак.

Нечто внутри меня отчаянно протестовало против сделанного Вернером заключения. Какого дьявола? Кем он себе возомнил? Я что же, должен позволить называть себя слабаком какой-то груде сала с наклонностями педофила?! Больше всего сейчас мне хотелось врезать ему как следует. Пусть посмотрит, какой я слабак. Ему давно уже следовало накостылять, еще тогда, когда я впервые услышал от Лины, как он к ней приставал. Проучить его как следует! Чтобы подавился своей гнусной ухмылочкой. Может, это и помогло бы — избавило меня от осуждающих взглядов Лины, которые я иногда ловил на себе с тех пор, как она узнала, что мы с ним иногда встречаемся втайне от нее.