Дэвид Моррелл - Лазутчики

Тон рыданий Аманды изменился, и они сразу сделались тише. Бэленджер чувствовал, что она озадачена.

— Так. Теперь, когда мы все познакомились, я хочу, чтобы вы кое-что сделали для меня. Как вы думаете: вам удастся размотать скотч и выбраться из кресла?

— Я пытаюсь.

Бэленджер ждал. Он все так же обильно потел и чувствовал, что время уходит.

— Нет. Слишком туго.

— Кора?

— Не могу ничего поделать. Этот ублюдок все время лапал меня, но все равно не забыл замотать пленку.

Что же нам теперь делать? — задумался Бэленджер. Выдыхаемый им горячий воздух накопился под наволочкой и, казалось, вот-вот задушит его. Он напрягал память, чтобы восстановить план комнаты, найти что-нибудь такое, что могло им помочь. Стекло. Разбитая стеклянная столешница стола, который он опрокинул.

— Аманда?

Она шмыгнула носом и только после этого ответила:

— Что?

— Вы видите разбитое стекло на полу? На полпути между мной и Винни.

Пауза.

— Да.

— Как вы думаете, если я смогу опрокинуть кресло и поползти с ним, вы сможете указать мне направление к осколкам?

— ...Да.

— Я просто не обойдусь без вашей помощи.

Кресло оказалось тяжеленным. Бэленджер подался корпусом в одну сторону, потом в другую, но кресло стояло непоколебимо. Тогда он начал дергаться сильнее, резче. Кресло закачалось и через некоторое время утратило равновесие. Не видя, куда падает, не имея возможности знать, что и как происходит, он не смог приготовиться и хоть как-то ослабить удар.

А удар оказался настолько сильным, что он чуть не потерял сознание. Но такой роскоши он не мог себе позволить. Он с силой провел головой по ковру, надеясь освободиться от капюшона, но пот крепко приклеил материю к лицу и шее. Проклятую тряпку так и не удалось сбросить.

Нет времени! Бэленджер был совершенно уверен в том, что Ронни сейчас стоял над ним, улыбаясь своей равнодушной улыбкой, которую так наглядно описала Аманда, забавлялся, глядя на жалкие потуги Бэленджера, и поднимал нож для смертельного удара.

«Ну! — молча прикрикнул сам на себя Бэленджер. — Ползи!»

Хотя клейкая лента крепко держала его лодыжки, он мог передвигать колени, вихлять тазом в разные стороны и продвигать бедра вперед. Упершись правым плечом и боковой частью правого колена в ковер, он попытался потащить кресло за собой. Все его тело вновь покрылось обильным потом. Он застонал, но почувствовал, что кресло сдвинулось с места.

«Не жалей сил!» — подбодрил он себя. Плечо и колено казались обожженными от трения о ковер.

Но кресло еще немного продвинулось. Он задыхался от напряжения.

— Аманда, сколько мне осталось до стекол? — По его лицу под наволочкой ручьями стекал пот смешанный с осевшей на кожу испариной от дыхания.

— Двенадцать футов.

Нет! На это потребуется целая вечность!

Действуй!

Не могу!

Ползи!

В небе прогремел гром. Стены задрожали. А затем в заброшенном отеле наступила жуткая тишина. В паузе между раскатами грома, сквозь стук дождя Бэленджер услышал кое-что еще. Отдаленный слабый звук. Донесшийся со стороны лестницы. Вот он повторился.

Выстрел.

— Что это было? — спросил Винни.

— Не думайте об этом.

Шевелись! Напрягая все силы, Бэленджер продвинул кресло еще на дюйм вперед. Двенадцать футов? Слишком далеко. Я не смогу этого сделать.

Еще один выстрел.

Еще несколько. Подряд.

— Боже, помоги нам, — пролепетал Винни.

«Старайся. Делай все, что можешь!» — говорил себе Бэленджер. Теперь он слышал крики. Они раздались далеко внизу и долетели наверх, усиленные акустикой лестницы.

— Боже, прошу тебя, помоги нам, — повторил Винни.

Бэленджер рванулся изо всех сил и сдвинул кресло сразу на три дюйма.

— Стойте! — воскликнула Аманда.

— Что-то не так? — Бэленджер умудрился задать этот вопрос совершенно спокойным голосом.

— Вы сейчас врежетесь в кофейный столик. На нем стоит свеча. Вы ее свалите.

«И подожжете комнату, и мы все сгорим заживо, прежде чем Ронни успеет отрезать нам головы», — мысленно закончил Бэленджер. На самом деле он пребывал на грани потери рассудка, ему хотелось исступленно завопить, так чтобы полопались связки и из горла брызнула кровь.

— Где этот стол?

— Дюймов десять от угла вашего кресла.

С лестницы послышались новые крики.

— Где эта свеча?

— На ближнем к вам углу.

«Я никогда не доберусь до осколков стекла», — подумал Бэленджер. Чувствуя себя совершенно обессилевшим, он дернулся вместе с креслом в новом направлении.