Дэвид Моррелл - Лазутчики

— Не поверишь — все видно, — добавил третий, стоявший между Риком и профессором, тоже снимая очки. От них на лице вокруг глаз остались красные круги. Он тоже был хорошо сложен, но по сравнению со своими компаньонами казался чуть ли не щуплым. И ростом он был поменьше — первые двое, похоже, имели заметно больше шести футов росту. В отличие от остальных, у него были волосы, хотя и коротко, по-военному, подстриженные. — С ними мы полные хозяева ночи.

— Круто. Все зеленое. — Переплетающиеся, словно змеи, татуировки первого парня заходили даже на веки. — Я сразу вспоминаю ту песню. «Как непросто быть зеленым», — пропел он.

— Да, тогда было время что надо, — перебил его третий парень. — Смотри себе «Улицу Сезам» и ни о чем на свете не думай.

— Когда это, мать твою, ты смотрел «Улицу Сезам»?

«Как быстро они говорят... Похоже, что это под действием наркотиков», — подумал Бэленджер. Ему то и дело приходилось одергивать себя, чтобы не допустить мышечной дрожи. «Как это было в прошлый раз, — думал он. — Если я позволю страху овладеть мною, то все пропало. Пассивность означает поражение».

— А теперь самое время познакомиться, — объявил первый. — Чтобы наши новые друзья могли попробовать присоединиться к нам, раз уж получился такой, как говорится, шведский синдром. Это ведь так называется? — спросил он, обращаясь определенно к лежавшему перед ним Бэленджеру.

— Стокгольмский синдром, — ответил Бэленджер.

Первый с силой пнул его по левой ноге.

Бэленджер поджал ногу и застонал.

— Тебя, мать твою, никто не спрашивает! — рявкнул первый. — Я точно знаю, что в той киношке Кевина Спэйси, которую мы тогда смотрели, говорили про шведский синдром.

— "Переговорщик", — напомнил второй.

— Она так называлась, да? Я запомнил только, что там были заложники, которые все пытались закорешиться с теми, кто их повязал. А может, про шведский синдром говорили в другом кино. Это ведь шведский синдром, верно?

— Верно, — отозвался Бэленджер.

— Ну вот, а я что говорил. Так что давайте знакомиться. Меня зовут Тод. А это...

— Мэк, — сказал парень со следом от ожога на щеке.

— Меня можете называть Джи Ди, — представился младший, стриженный по-военному. Ему было лет восемнадцать.

— А ты?.. — спросил Тод, глядя на Бэленджера.

— Франк.

Тод перевел взгляд на остальных, лежавших на полу.

— Винни.

— Рик. — Из-за сломанного носа голос Рика звучал так, словно у него был ужасный насморк.

— А тебя как зовут, лапочка? — обратился Мэк к Коре. При этом он потер бритое темя с таким видом, будто это доставляло ему эротическое удовольствие.

— Кора.

— Миленькое имечко.

— А старпера как кличут? — полюбопытствовал Джи Ди.

— Боб. Его зовут Боб. — У Бэленджера от жалости сжалось сердце, когда он взглянул на профессора, лежавшего в полубессознательном состоянии с голой ногой, замотанной скотчем и покрытой коркой запекшейся крови.

— Очень приятно было познакомиться. Мы все очень рады, что вы сможете принять участие в нашей вечеринке. Есть вопросы?

Никто не отозвался.

— Валяйте, валяйте. Я уверен, что вопросы у вас есть. Сейчас для них самое время. Спросите меня о чем-нибудь. Я не кусаюсь.

Мэк и Джи Ди захихикали.

— Франк, — сказал Тод, — задай мне вопрос.

— Вы видели, как мы спускались в люк?

— Угу. Мы давно думали, как попасть в этот чертов дом. Проклятущие железные двери и ставни ну никак не хотели открываться. Стены толстенные; чтобы проломить дыру, пришлось бы наделать столько шума, что любители стучать копам сразу же засуетились бы. Копы влезли бы в нашу дыру и раньше нас потырили бы отсюда все мало-мальски стоящее.

— Или же тот парень, который тут шляется, — добавил Джи Ди. Из всех троих лишь его лицо не вызывало у Бэленджера ощущения мороза по коже.

— Парень? — спросил Винни.

— О, смотри, ледок-то подтаивает. Вот и еще один вопрос. Да, парень, — сказал Тод. Когда он говорил или шевелился, все его татуировки приходили в движение.

— Мы видели его здесь две ночи подряд, — добавил Мэк, отводя наконец взгляд от Коры.

— И что же он делал? — спросил Бэленджер. «Нужно занять их разговором, — подумал он. — Пока они говорят, можно их не слишком бояться».

— Просто шлялся вокруг дома. Осматривал стены и места, через которые можно было бы залезть внутрь. А мы сидели в траве на той стороне улицы и секли за ним через очки. Похоже, смотрел, все ли заперто.

— Может быть, это охранник.

— В Эсбёри-Парке, на самом берегу? — бросил Мэк. — Не смеши меня.