Дэвид Моррелл - Лазутчики

Тод, Мэк и Джи Ди переглянулись.

— А с чегой-то ты так уверен, что он сможет это сделать? — спросил Мэк.

— Потому что именно для этого он попросил меня присоединиться к группе.

Рик, Кора и Винни сразу вскинулись.

— Так вы не репортер? — прогнусавил Рик, прожигая Бэленджера взглядом.

Тот пожал плечами.

— Я когда-то смотрел «Вся президентская рать».

— Вы грязный сукин сын! — возмущенно фыркнула Кора.

— Профессор лишился своей работы в университете. Ему удалось сохранить пенсию, но не медицинскую страховку. Как вы сами видели, у него серьезные проблемы с сердцем. Но пенсии никак не хватит, чтобы оплатить необходимое лечение. Из-за этого он пришел в отчаяние и попросил меня присоединиться к группе, чтобы выяснить, как проникнуть в отель и разобраться в местонахождении тайника. Предполагалось, что потом я вернусь сюда уже один и выну из тайника то, что там находится.

— И что же именно там находится? — Мэк шагнул к нему поближе.

— Если информация профессора верна... — Бэленджер замялся на долю секунды. — Золотые монеты.

— Золотые?..

— Профессор немало рассказал мне об истории. В частности, о золотых монетах в Соединенных Штатах. Десяти— и двадцатидолларовые золотые монеты по рисункам... секундочку, я должен вспомнить... Огастус...

— Сент-Годенс, — сказал Винни.

— Да. Именно так его и звали. Десятидолларовые золотые монеты называли «орлами». А двадцатидолларовые — «двойными орлами». До Депрессии они ходили как твердая валюта. Но затем случилась Черная пятница.

— Какая еще, к черту, черная пятница? — удивился Тод.

— Великий крах фондовой биржи в двадцать девятом году, — ответила Кора.

Сердцебиение Бэленджера начало понемногу успокаиваться. «Правильно. Попытаемся отвлечь их разговором», — подумал он.

— Валяйте-ка к делу, — перебил Мэк, словно подслушав его мысли, и потер след от ожога на щеке.

— В начале тридцатых годов, — сказала Кора, — американская экономика так сильно пошатнулась, что правительство боялось полного краха. Чтобы поддержать плавающий уровень доллара, правительство отказалось от золотого стандарта.

— Говори на нормальном английском языке, лапочка.

— До Депрессии стоимость доллара определялась количеством золота, которое имело в своем распоряжении американское казначейство, — пояснила Кора. — Теоретически можно было прийти в банк, достать тридцать пять долларов и попросить золота на эту сумму. Одну унцию. Но когда началась Депрессия, правительство объявило, что доллар будет стоить столько, сколько скажет правительство, независимо от величины золотого запаса страны.

Так мы отказались от золотого стандарта. А это означало, что золото больше не могло использоваться в качестве денег. Согласно Акту о золотом запасе тридцать четвертого года, частные граждане лишились права владеть золотом в слитках или монетах. Все золото, кроме ювелирных изделий, нужно было сдать в Казначейство.

— Получается, что правительство захапало золотишко? — осведомился Джи Ди.

— Те, кто сдал монеты и слитки, получили квитанции, по которым на их банковские счета зачислялись деньги, — сказал Винни. — С тех пор американцы могут владеть золотыми монетами только в составе коллекций. На них можно смотреть. Их можно держать в руках. Их можно продавать и покупать в антикварных магазинах. Но бензин в бак на заправочной станции за эту монету не зальют.

— Конечно, в наше время на двадцать долларов бак бензином не наполнишь, — вставил Бэленджер. «Нужно поддерживать эту болтовню», — думал он.

— Так как же насчет гангстера? — Тод постукивал пальцами по обрезку трубы, заткнутому за пояс.

— Кармин Даната был известным гангстерским авторитетом в Ревущие двадцатые годы, — сказал Бэленджер. — Все знали о его привычке награждать своих «шестерок» золотыми монетами. Когда разразилась Депрессия, он с самого начала был уверен, что правительство, конфискуя золотые монеты и слитки, всех нагреет. Поэтому он так и не сдал свое золото, а, совсем напротив, начал его копить. В конце концов он завел столько тайников, что даже не мог все запомнить. Тогда-то, в тридцать пятом году, он и устроил тайник в своих апартаментах.

— Ты хочешь сказать, что золотые монеты все еще валяются в загашнике? — Глаза Мэка ярко сверкнули.

— Даната погиб в сороковом году, во время перестрелки с другой бандой в Бруклине, — ответил Бэленджер. — Номер сдавался только ему. Он оплатил его на год вперед. А после его смерти владелец отеля...